Аня Каренина

Пришли Петрицкий с Игорьком, принесли пива и порнуху. Все набрались, принялись звонить Щербацкой, но её не было. Дальше Вронский ничего не мог вспомнить. Голова перевешивала тело. Вронский чувствовал себя как поплавок, который не может ни плыть, ни нырнуть. Петрицкий замычал во сне. Алексей посмотрел на него и почему-то не смог оторвать взгляда, и чем дольше, тем сильнее это бесило. Через несколько секунд Вронский дошёл до белого каления и изо всех сил лягнул Петрицкого в бок. Тот подпрыгнул, как чёртик из коробочки, и принялся дико озираться по сторонам. Увидел Вронского.

— Что? Что, подъём? — затараторил он, хлопая длинными рыжими ресницами. Потом схватился за бок. — Это ты меня пихнул?

— Я, — зло сказал Вронский, садясь.

— Ты чё, охренел, в натуре? — делая грозный типа вид, «наехал» в ответ Петрицкий.

— А ты какого хера в моей кровати улёгся? — Вронский действительно бесился. Ему хотелось наброситься на Петрицкого и насовать тому так, чтобы конопатый вообще больше никогда у него не появлялся.

— Да ты нарвался, парень! — Петрицкий всё ещё шутил, он накинулся на Вронского, прижал его телом к кровати и принялся мять с боков кулаками. Неожиданно Алексей с размаху треснул его головой в переносицу.

— Вронский! Да ты чё в самом деле? Взбесился, что ли? — Петрицкий схватился за нос. — Кровь! Ты смотри, чё ты сделал, мудила, блин! — Петрицкий вскочил с постели и пошагал в ванную. Вронский остался сидеть на кровати. Теперь ему стало стыдно, а главное — никак было не вспомнить, чем закончилась ночью вся эта ботва.

— Ну что, извращенцы, очухались? — на пороге комнаты появился Игорёк со стаканом пива.

— А вода есть? — морщась, спросил Вронский.

— В кране вода — есть всегда, а если в кране нет воды, значит, выпили жиды, — назидательно произнёс Игорёк. — А чё там Петрицкий в ванной матерится?

— Да я ему нос разбил, кажется, — смущенно признался Алексей.

— А чего так? Вчера ж была ещё любовь, — издевательски закривлялся Игорёк.

— Что?! Ты что сказал? — Вронский старался выглядеть убедительно, но в животе появилось нехорошее ощущение, как при поносе.

— Да так, ничего… Просто вы тут так мило вчера хором дрочили… — Игорёк увернулся от полетевшей в него подушки и побежал в другую комнату. Вронский бросился за ним.

— Э-э, вы чего? — Петрицкий вышел из ванной и обхватил Вронского, который рвался покалечить Игорька, корчащегося от смеха.

— Пусти меня! Да пусти ты! — Вронский с яростью оттолкнул руки Петрицкого.

Игорёк держался за живот, хватая ртом воздух.

— Это было нечто! Я захожу, а вы сидите со спущенными штанами и дрочите оба, глядя на экран! — Игорёк скорчил ослиную рожу, втянув губы и выпучив глаза, а затем снова зашёлся икающим хохотом.

— А сам-то где был? — заикнувшись и покраснев, как зрелая клубника, спросил Петрицкий.

— Я за пивом пошёл. А-а-а… — Игорёк сел и прищурил глаза: — Это вы меня, наверное, нарочно выпроводили, чтобы тут, понимаешь, грязно…

Тут Вронский накинулся на него по-серьёзному. Петрицкий попытался остановить Алексея, и в итоге на полу образовалась куча-мала. Вронский разорвал на груди у Игорька рубашку.

— Да пусти ты! — заорал тот, заработав руками и ногами в полную силу. Через секунду он уже стоял на ногах. — Достали, блин!

Игорь вышел. Сидящие на полу Вронский и Петрицкий вздрогнули, услышав, как хлопнула дверь.

Вронский повернул голову и вопросительно уставился на Петрицкого.

— Ну ладно, я тоже, наверное, это… ну в смысле пойду… Лады? Ну пока!

Петрицкий торопливо вскочил.

— Пока, Лёшич! — крикнул он из прихожей, на ходу натягивая кроссовок.

Алексей остался один. Блин! Это же надо так влипнуть! От стыда хотелось зарыться в песок и больше никогда не вылезать на поверхность. Он даже представить себе не мог, как теперь позвонит Петрицкому или Игорьку, чтобы договориться о пляже. Видимо, пляж отменяется. Блин!

Вронский пошёл в свою комнату и машинально включил телевизор. Новости, ток-шоу, сериал… Алексей нервно, всё быстрее и быстрее перещёлкивал каналы. Реклама, сериал, реклама, реклама… Придя в бешенство, Вронский встал и выключил телевизор. Потом пошёл на кухню, вытащил из холодильника пакет с охотничьими колбасками, разложил их на решётке для гриля и засунул в микроволновку. Проснулся чудовищный аппетит. Алексей нарезал большими ломтями батон и принялся намазывать каждый кусок маслом. Нетерпеливо накромсал сыр, а потом, даже не став снимать корочки, положил четыре куска на хлеб и жадно откусил.

— М-м… — промычал он, испытав настоящее блаженство от кисловато-сладкого, ни с чем не сравнимого вкуса сыра с булкой. Алексей щёлкнул кнопкой чайника, и тот через пару минут закипел. Бросив заварной пакетик в большую кружку, Вронский всыпал туда три ложки сахара и залил всё кипятком.

Через пять минут Вронский уже сидел за столом. На одной тарелке перед ним лежало пять бутербродов с сыром, на другой — горка аппетитно шкворчащих колбасок.