Аня с острова Принца Эдуарда

— Скорее бы он подрос и заговорил, — вздохнул Диана. — Я просто жажду услышать, как он скажет «мама». И я твердо решила, что его самое первое воспоминание обо мне должно оказаться приятным. Мое первое воспоминание о маме связано с тем, что она отшлепала меня за какую-то шалость. Я не сомневаюсь, что заслуживала этого, так как она всегда была хорошей матерью и я горячо люблю ее, но все же мне хотелось бы, чтобы мое первое воспоминание о ней было более приятным.

— У меня есть лишь одно воспоминание, связанное с моей матерью, и это самое дорогое из всех моих воспоминаний, — сказала миссис Аллан. — Мне было пять лет, и однажды мне позволили пойти в школу вместе с двумя моими старшими сестрами. После занятий сестры пошли домой разными дорогими, каждая в компании своих подружек, и каждая думала, что я иду с другой. Я же, вместо того чтобы пойти с одной из них, убежала с той маленькой девочкой, с которой играла во время перемены. Мы пошли к ней домой — она жила неподалеку от школы — и стали строить песочные куличики. Мы чудесно проводили время, когда прибежала одна моих сестер, запыхавшаяся и сердитая. «Противная девчонка! — закричала она и, схватив меня за руку, потащила за собой. — Идем , домой сию же минуту. Ну, ты получишь! Мама ужасно зла. Выпорет она тебя как следует». Меня никогда не били. Мое бедное сердце наполнилось ужасом. Никогда в жизни я не была так несчастна, как в тот раз по дороге домой. Я вовсе не хотела быть непослушной. Фими Камерон предложила мне пойти к ней, и я не знала, что мне не следует этого делать. А теперь меня будут за это бить! Когда мы пришли домой, сестра втащила меня в кухню, где у очага в сумерках сидела мама. Мои бедные ножки так дрожали, что я едва могла стоять. А мама… мама просто подхватила меня на руки без единого слова упрека или гнева и прижала к сердцу. «Я так испугалась, что ты потерялась, дорогая», — сказала она нежно. И я видела, как любовь светится в ее глазах, когда она ласково смотрела на меня. Она не ругала и не укоряла меня за то, что я сделала, и лишь сказала мне, что я не должна никуда уходить без разрешения… А вскоре после этого она умерла. Это мое единственное воспоминание о ней. Разве оно не прекрасно?

Шагая домой по Березовой Дорожке и мимо Плача Ив, Аня чувствовала себя как никогда одинокой. Впервые за много месяцев она шла этой дорогой. Был темно-лиловый июньский вечер. Воздух казался тяжелым от аромата цветущих садов — едва ли не слишком тяжелым. Березы вдоль дорожки разрослись, превратившись из тонких молоденьких деревцев прежних дней в большие деревья. Все изменилось. Аня чувствовала, что будет рада, когда лето кончится и она снова уедет и возьмется за работу. Может быть, тогда жизнь не будет казаться такой пустой.

Я мир познал; и с тих пор
Романтики исчез уж флер, —

вздохнула Аня и тут же почувствовала себя немало утешенной романтичностью мысли о мире, лишенном романтичности!

Глава 40 Книга Откровения

На лето в Приют Эха вернулись Ирвинги. Аня провела у них три счастливых июльских недели. Мисс Лаванда ничуть не изменилась; Шарлотта Четвертая была теперь уже совсем взрослой юной леди, но по-прежнему искренне восхищалась Аней.

— В конечном счете, мисс Ширли, мэм, я и в Бостоне не видела никого, кто мог бы сравниться с вами, — заявила она со всей искренностью.

Пол тоже был уже почти взрослым. Ему исполнилось шестнадцать, его длинные каштановые кудри уступили место коротко подстриженным темным завиткам, и он теперь больше интересовался футболом, чем феями. Но узы дружбы, связывавшие его с бывшей учительницей, сохранились. Одни лишь родственные души не меняются с течением все изменяющих лет.

В Зеленые Мезонины Аня возвращалась сырым, унылым и холодным июльским вечером. На море бушевал один из тех свирепых летних штормов, которые проносятся иногда над заливом. Когда Аня вошла в дом, первые капли дождя ударили в оконные стекла.

— Это Пол привез тебя? — спросила Марилла. — Что же ты не уговорила его остаться у нас на ночь? Надвигается буря.

— Я думаю, он доберется до Приюта Эха раньше, чем дождь усилится. Во всяком случае, он хотел непременно вернуться назад сегодня же… Я замечательно провела время у Ирвингов, но очень рада снова видеть вас, дорогие мои. В гостях хорошо, а дома лучше. Дэви, ты опять вырос?

— Да, на целый дюйм, с тех пор как ты уехала, — заявил Дэви гордо. — Я теперь одного роста с Милти Бултером и ужасно рад. Придется ему перестать задаваться, что он больше меня. А ты знаешь, Аня, что Гилберт Блайт умирает?

Аня стояла совершенно молча и неподвижно, продолжая смотреть на Дэви. Лицо ее стало таким белым, что Марилла испугалась, как бы девушка не упала в обморок.

— Придержи язык, Дэви, сердито сказала миссис Рейчел. — Аня, не смотри так… не смотри так ! Мы не хотели говорить тебе так сразу.

— Это… правда? — спросила Аня каким-то чужим голосом.