Аня с острова Принца Эдуарда

— Да не раньше чем вырасту, конечно.

— Ну, значит, можно вздохнуть с облегчением. А кто же избранница?

— Стелла Флетчер, она со мной в одном классе. Знаешь, Аня, она такая хорошенькая, ты таких хорошеньких еще не видала. Если я не успею вырасти и умру, ты пригляди за ней, ладно?

— Дэви, перестань болтать глупости, — строго сказала Марилла.

— Это вовсе не глупости, — обиженно возразил Дэви. — Она моя жена по обещанию, и значит, если я умру, будет моей вдовой по обещанию, разве не так? А приглядеть за ней совсем некому, кроме ее старой бабушки.

— Садись, Аня, поужинай, — сказала Марилла, — и не поощряй этого ребенка в его нелепой болтовне.

Глава 23 Пол не находит Людей со Скал

Жизнь в Авонлее в то лето протекала очень весело, хотя у Ани, несмотря на все ее каникулярные радости, часто появлялось ощущение, будто «исчезло нечто, что должно быть здесь». Она не призналась бы — даже себе, в самых сокровенных мыслях, — что виной тому было отсутствие Гилберта. Но когда ей приходилось в одиночестве возвращаться домой с молитвенных собраний или шумных встреч членов О.Д.А. и когда Диана с Фредом и другие веселые парочки медленно брели по темным, освещенным лишь светом звезд проселочным дорогам, в сердце рождались странная тоска и боль одиночества, которым она не могла найти объяснения, чтобы тем самым избавиться от них. Гилберт даже не писал ей, хотя она считала, что он все же мог бы написать. Она знала, что он пишет иногда Диане, но не могла спросить о нем, а Диана, полагая, что Аня сама переписывается с Гилбертом, не проявляла желания поделиться новостями о нем. Мать Гилберта, веселая, простодушная женщина, не обремененная излишним тактом, имела досадную привычку спрашивать Аню — всегда мучительно отчетливо и громко и всегда в присутствии толпы, — давно ли ей писал Гилберт. Бедной Ане оставалось лишь отчаянно краснеть и бормотать: «Да не так уж недавно», что воспринималось всеми, и миссис Блайт в том числе, просто как девичья уклончивость.

Если не считать этих неприятностей, Аня была довольна тем, как проходило лето. В июне в гости приезжала Присилла, а когда она уехала, на июль и август вернулись домой мистер и миссис Ирвинг, Пол и Шарлотта Четвертая.

Приют Эха снова стал сценой веселых развлечений, и эху за рекой было немало работы — подражать смеху, звеневшему целыми днями в старом саду за елями.

Милая мисс Лаванда совсем не изменилась, если не считать того, что она стала еще милее и красивее. Пол очень любил ее, и на их дружеское общение было приятно смотреть.

— Но я не называю ее просто «мама», — объяснял Пол Ане. — Понимаете, то имя принадлежит только моей собственной маме, и я не могу отдать его никому другому. Вы ведь понимаете. Но я зову ее «мама Лаванда» и люблю ее больше всех после папы. Я… я люблю ее даже чуточку больше, чем вас.

— Так и должно быть, — ответила ему Аня.

Полу исполнилось тринадцать лет, и он был очень высоким для своего возраста. Его лицо и глаза были так же красивы, как прежде, а поэтическая фантазия оставалась все той же призмой, превращающей в сказочные радуги каждый упавший на нее луч. Вдвоем с Аней они совершили немало прогулок по лесам, полям и на побережье, и никогда еще не бродили там две более родственные души.

Шарлотта Четвертая расцвела и превратилась в юную барышню. Теперь она укладывала волосы в невероятных размеров прическу в стиле «помпадур» и отказалась от голубых бантов старых добрых времен, но лицо ее было все таким же веснушчатым, нос все таким же вздернутым, а рот и улыбка все такими же широкими.

— Вам не кажется, мисс Ширли, мэм, что у меня теперь акцент, как у янки? — с тревогой спрашивала она.

— Я ничего не заметила, Шарлотта.

— Как я рада! А то дома мне сказали, будто это очень заметно, но, я думаю, они просто хотели меня подразнить. Я не хочу, чтобы у меня был акцент, как у янки. Не то чтобы я что-то имела против них, мисс Ширли, мэм, — люди они вполне культурные, — но все равно по мне нет лучше острова Принца Эдуарда!

Первые две недели Пол провел в Авонлее у бабушки Ирвинг. Аня, которая пришла туда встречать его, обнаружила, что он горит нетерпением отправиться на берег — там должны быть Нора, Золотая Дама и Братья-Моряки. Он едва мог дождаться конца ужина. Разве не увидит он снова призрачное лицо Норы, бродящей возле бухты и обводящей все вокруг печальным взором в надежде найти его? Но в сумерки, когда Пол вернулся с берега, он был очень серьезен и сдержан.

— Неужели ты не нашел Людей со Скал? — спросила Аня.

Пол с грустью тряхнул каштановыми кудрями.

— Братья-Моряки и Золотая Дама совсем не пришли. Нора была там, но Нора уже не та. Она изменилась.