Анифа. Пленница степей (СИ)

Он понял, что девушка ждала этого приказа и готовилась, ведь под простыми, но добротно сшитыми одеждами у нее оказалось тонкое, почти прозрачное платье, еще и с открытым верхом и высокими разрезами по бокам. Вышивка на ткани, как и тяжелые украшения на шее, руках и бедрах при движениях девушки засверкали, отражая свет огня и снова создавая тот волшебный флер сказочного видения, будто Анифа была не реальным человеком, из плоти и крови, а возникшей из легенд мифологическим существом.

Но, видимо, Шах-Ран все же достаточно позабыл свою рабыню, раз, поддавшись очарованию ее танца, непроизвольно удивился и изменившимся движениям, и какой-то странной ауре, окружившей девушке. Ему показалось, что танцевала Анифа как-то по-другому, не так, как он привык видеть. Полная огня и страсти, она двигалась не только отчаянно и дерзко, но и откровенно и порочно, соблазняя и сея ошеломленное смятение.

И это раздосадовало Шах-Рана, потому что, даже будучи немного пьяным, он заметил, насколько сильное впечатление выступление девушки оказывает на собравшихся здесь людей.

Нет, Анифа и раньше возбуждала и воображение, и тела смотрящих на нее мужчин. И лишь покорность его воле не позволяла им протянуть к девушке жадные руки и взять ее, грубо подчиняя волшебство, которое танцовщица олицетворяла, своим низменным желаниям и похоти. Но сейчас было что-то иное. Что-то совершенно непостижимое и непонятное его разуму — степняки выглядели околдованными и замороженными. И даже женщины, обычно ревнивые и возмущенные искусством маленькой танцовщицы, затихли.

“Не девушка, но женщина”, - вдруг подумалось вождю. Так вот оно что! Анифа танцевала не как рабыня. Маленькая и хрупкая, более она не казалась таковой и хотя на ней было так мало одежды, но так много золота и драгоценных камней, она казалась величественной и царственной, полной самодостаточной женственности и полноводной, как море, страсти.

Она теперь даже смотрела по-другому — немного отстраненно, но уверенно и ничего не боясь. Его маленькая танцовщица всегда была полна страха — острого и холодного. Казалось, раньше она всегда чего-то боялась — диких кочевников вокруг, сухого степного ветра, его неуемного и порывистого желания. И даже танцуя — всегда безупречная и уверенная в себе — она не всегда могла этот страх скрыть.

Сейчас же она не трусила. Более того — чувствовалась, что Анифа полна величественного безразличия к окружающим ее людям и даже к нему, своему господину и хозяину.

И… это даже понравилось Шах-Рану! Осознав это, мужчина тихо выругался сквозь зубы и непроизвольно сжал пальцами волосы на голове сидящей у его топчана наложницы. Женщина тихонько пискнула, дернувшись, и в этот момент Анифа, особенно соблазнительно скользнув змеей вперед, оказалась совсем близко к нему.

В нос вождя тут же ударил притягательный, сладковато-горький травянистый аромат — его Шах-Ран тоже не вспомнил.

“Раньше она пахла иначе”, - заметил мужчина, непроизвольно повернув голову вслед за девушкой, когда та, пробежав пальчиками по спинке топчана, шагнула ему за спину.

А когда она наклонилась и играюче обвила своими руками его плечи, вождь почувствовал этот запах еще лучше. Но теперь он уже не задавался вопросом, а, жадно вздохнув, почувствовал, будто опьянел еще сильнее. Это ошеломило его, и Шах-Ран с жадностью уставилась на девушку, которая, продолжая двигаться в ритме танца, прошла еще немного дальше — соблазнительно качая бедрами и плечами.

А потом она, резко повернувшись и проигнорировав недовольно вздохнувшую наложницу, ловко скользнула к нему на топчан. Но даже стоя на коленях, она продолжала свой танец. Только теперь она была настолько близко, что появилось ощущение, что они наедине, в его шатре, и нет более сотни пар глаз, следящих за каждым движением танцовщицы.

Анифа водила плечами и грудью прямо перед его носом. Изящно изгибалась в пояснице и грациозно двигала руками, из-за чего браслеты на ее руках сталкивались друг с другом и тихонько позвякивали. Исходящий от ее кожи и волос запах уже не просто пьянил — он кружил голову и заставлял видеть какую-то чертовщину: языки пламени, ласкающие черты дерзко улыбающегося лица, какие-то странные всполохи и брызги вокруг точеных плеч, извивающиеся волны гибкого и беспрестанно двигающегося торса.

Но когда Шах-Ран протянул руку, чтобы обнять девушку за талию и привлечь к себе, она, неожиданно рассмеявшись подобно звонкому колокольчику, ловко ускользнула из его пальцев, с изяществом дикой кошки развернулась и выгнула спинку. От вида трогательно выпирающих позвонков и косточек лопаток мужчина даже дыхание задержал, уставившись затуманенным взором на тонкую шею, нежную, даже на вид шелковистую кожу и обтянутые тканью ягодицы. Но стоило мужчине повторить свою попытку, как танцовщица снова вильнула в сторону, избегая прикосновения.

Да она играла с ним! Открыто и совершенно бесстрашно, возбуждая не только похоть, но и охотничьи инстинкты.