Анима

— Ты уже решила, кого выберешь? — неожиданно спросила она вдогонку.

— О чем вы?

— Какой мальчик тебе нравится больше? Молчаливый аутист Вильерсов или душка Магорианов? Не прикидывайся невинной овечкой. Если ты мало понимаешь в разведке, то в этих девчачьих соплях точно должна разбираться. Про Марка все понятно. О своих чувствах он уже давно заявил. Но и Магориан явно не планирует зависнуть во френдзоне. Уверена, ты и так уже все выудила из его головы.

— Это вас не касается, — отчеканила я, прижимая к груди альбом.

— Я бы посоветовала тебе выбирать скорее. В нашем деле долго не живут.

— Но вы же тут как-то сидите? — потом добавила с сарказмом: — Бабуля.

* * *

Отец учил, чтобы достигнуть успеха, необходимо быстро адаптироваться к окружающей среде. При этом чутко реагировать на любые изменения и как можно скорее понять правила игры.

Если не будешь гибким — тебя сломают.

И двадцать три года своей жизни я прикладывала все усилия, чтобы следовать его наставлениям. Но лишь постоянно чувствовала себя проигранной. Или же выбывшей из игры, но не имевшей право окончательно покинуть ее. Поэтому как балласт болталась где-то в стороне, то затянутая, то опять выдворенная из гущи событий.

Я вспомнила историю известного реалити-шоу, в котором один молодой человек попал лишь потому, что на тот момент не хватило участников. Его обещали исключить после пары выпусков, но бездарный парень почему-то так полюбился зрителям, что каждый раз голосовали только за него. Ради рейтинга организаторы проекта также не отпускали беднягу, ссылаясь на какой-то пункт в контракте. Восходящая телезвезда застряла в шоу на несколько лет, где за каждым его телодвижением наблюдала вся страна.

Вот и я сейчас оказалась в подобной ситуации. Более того, чувство обманутого мышонка не покидало с тех пор, как оказалась на Протеусе.

В комнату постучались. Зашел Марк со стаканом, из которого валил пар.

— Горячий шоколад. Не кофе, но хотя бы что-то.

Я сразу же пригубила темный густой напиток. Насыщенный, горьковатый вкус с нотками терпкости растекся по венам.

Вильерс сел на кровать и притянул к себе стул, на котором лежали выданные Лиамом мази. Он аккуратно положил мои ноги себе на колени. Взял сильными руками ступню и начал нежно массировать.

Я застонала. После бега босиком и вывиха ноги еще сильно ныли.

— Больно? — мужчина решил, что сделал только хуже.

Мне польстила мысль, что человек, страдающий аутизмом и не умеющий распознавать эмоции других, пытается понять мои чувства.

— Нет, нет, не прекращай. Это я от удовольствия. Где ты научился это делать?

Он промолчал. После массажа взял мазь и стал покрывать рваные порезы от кустов и падения с байка. Марк обрабатывал раны скрупулезно, даже с какой-то хирургической точностью.

— Ты пропустил здесь, — указала я на длинную, но неглубокую царапину на бедре. — Поможешь?

Блондин аккуратно зачерпнул еще немного мази и прошелся пальцем по ране. Каждое его прикосновение оставляло за собой огненный след. От этой непривычной близости по спине пробежал холодок, контрастирующий с пылающим жаром внутри. Рядом с ним я невольно натягивалась как струна, готовая вот-вот лопнуть от переизбытка эмоций.

Марк приложил горячую руку к моей ноге и застыл. Он выглядел задумчивым, будто пытался прочитать собственные чувства от прикосновения к моей коже.

За эти два дня у нас физического контакта и общения больше, чем за двадцать лет родства! И, насколько подсказывало мое женское чутье, Марк в своей манере перешел к стадии активного ухаживания.

— Почему мы с тобой почти не общались? — решила я начать разговор по душам и поставила стакан на тумбочку.

— Потому что меня постоянно не было.

Если не могу побывать в его голове, придется выуживать информацию по-старинке. Не представляю, как Протеус удается с ним сотрудничать.

— Как там, в вашей школе Мурусов? Чему вы там учились?

— Тому же, что и вы, — лаконично ответил гипнотик.

— Не верю, — не согласилась я. — Мы бы обучались вместе.

Марк замолчал. Наконец я заметила, что в его взгляде мелькнула какая-то эмоция. Младший Вильерс не привык с кем-то так долго вести откровенные беседы, тем более рассказывать о секретах Мурусов. Мужчина явно перебарывал себя, чтобы просто не уйти и прекратить допрос.

— Ты можешь не отвечать, если не готов, — не стала я давить.

Дипломатия не мой конек, но чувство такта работало на автомате. При корпоративном шпионаже текущие и бывшие сотрудники являлись ценным, порой и основным источником данных. Нужно очень четко распознать момент, когда дальнейший напор просто спугнет человека и необходимо незамедлительно закругляться или менять тему.

— Нас учили ломать людей. — Выдавил из себя Марк после недолгой паузы. — Лишать их воли. Внушать свое.

— Насколько долго действует внушение?

— Зависит от силы Муруса.

— На всю жизнь?

— Кто-то может и на всю жизнь.

— Ты можешь?

— Могу.

Для меня это была важная информация. Из памяти Арми сегодня я выудила один любопытный факт, который требовал подтверждения.

— Виктор — мой бывший парень. Это же ты сделал его таким?