Анин Дом Мечты

— Я довольно долго имела зуб на Провидение, а в первые недели не хотела даже и глядеть на младенца. Никто не знал о причине, так как я ни о чем никому не говорила. Ну а потом он начал становиться очень сообразительным и всегда протягивал ко мне свои крошечные ручки. Тогда я почувствовала к нему нежность, но все же никак не могла до конца примириться с произошедшим, пока однажды моя школьная подружка, забежавшая к нам, чтобы взглянуть на него, не сказала мне, что он кажется ей ужасно маленьким для его возраста. Тут я прямо-таки вскипела от негодования и напустилась на нее. Я заявила, что она совершенно не разбирается в малышах и что наш малыш самый милый на свете. После этого я просто боготворила его. Мама умерла, когда ему не исполнилось и трех лет, и я была ему и сестрой, и матерью одновременно. Бедный мальчик, он никогда не отличался крепким здоровьем и умер, когда ему было немногим больше двадцати. Мне кажется, Аня, душенька, я отдала бы все на свете, лишь бы он только был сейчас жив.

Мисс Корнелия вздохнула. Гилберт ушел вниз, в свою приемную, а Лесли, которая вполголоса напевала колыбельную маленькому Джеймсу Мэтью, стоя у слухового окошка, положила его, уснувшего, в его украшенную оборками корзинку и ушла по своим делам. Как только она оказалась вне пределов слышимости, мисс Корнелия слегка подалась вперед и сказала заговорщическим шепотом:

— Аня, душенька, я получила вчера письмо от Оуэна Форда. Сейчас он в Ванкувере, но хочет знать, смогу ли я позднее взять его к себе на месяц. Вам-то ясно, что это значит. Что ж, надеюсь, мы поступаем правильно.

— Мы не имеем к этому никакого отношения… Мы же не можем помешать ему приехать в Четыре Ветра, если он этого хочет, — торопливо возразила Аня. Ей не нравилось чувствовать себя свахой — а именно такое чувство вызывал у нее шепот мисс Корнелии. Однако затем она все же не удержалась и добавила: — Не говорите Лесли, что он приезжает. Если она узнает об этом заранее, я уверена, она сразу уедет. Она в любом случае намерена уехать осенью — так она сказала мне на днях. Хочет поехать в Монреаль, выучиться на сиделку и как-то устроить свою жизнь.

— Разумеется, Аня, душенька, — сказала мисс Корнелия, кивая с глубокомысленным видом, — будь что будет. Вы и я свое дело сделали. Остальное следует передать в руки Провидения.

Глава 35

Политика в Четырех Ветрах

Когда Аня окрепла настолько, что снова смогла спуститься в гостиную, остров Принца Эдуарда, как и всю Канаду, била предвыборная лихорадка. Гилберт, сделавшийся пылким консерватором, оказался втянутым в политический водоворот и был желанным оратором на различных сельских митингах и собраниях. Мисс Корнелия не одобряла того, что он «ввязался в политику», и прямо сказала об этом Ане.

— Доктор Дейв никогда ничем подобным не занимался. И доктор Блайт вскоре обнаружит, что совершает большую ошибку, поверьте мне! Политика — такое дело, в которое ни одному порядочному человеку вмешиваться не следует.

— Что же тогда — оставить управление страной одним мошенникам и негодяям? — спросила Аня.

— Да… при условии, что эти мошенники — консерваторы, — сказала мисс Корнелия, отступая, но в боевом порядке и с развернутыми знаменами. — Мужчины и политиканы одним миром мазаны. На либералах слой толще, чем на консерваторах, — вот и вся разница… но значительно толще. Впрочем, хоть либералы, хоть консерваторы, а мой совет доктору Блайту — избегать политики. А то не успеешь оглянуться, как он сам выставит свою кандидатуру на выборах и уедет в Оттаву на полгода, а его практика тут совсем захиреет.

— Ах, не будем придумывать себе трудности раньше времени, — улыбнулась Аня. — Лучше посмотрите на маленького Джема. Его имя следовало бы писать через букву "G"[44]. Разве он не само совершенство? Только посмотрите, какие у него ямочки на локотках. Мы воспитаем его хорошим консерватором — вы и я, мисс Корнелия.

— Воспитайте его хорошим человеком, — посоветовала мисс Корнелия. — Они редки и на вес золота. Хотя, заметьте, что я отнюдь не хотела бы видеть его либералом. Что же до выборов, то мы с вами можем только радоваться, что не живем по ту сторону гавани. В эти дни там ужасно сквернословят. Все Эллиоты, Крофорды и Мак-Алистеры вступили на тропу войны, зарядив ружья, как для медвежьей охоты. На нашей стороне гавани все тихо и мирно, поскольку здесь так мало мужчин. Капитан Джим — либерал, но мне кажется, он стыдится этого, так как никогда не говорит о политике. Нет никакого сомнения в том, что в результате этих всеобщих выборов консерваторы останутся у власти и получат значительное большинство голосов.

Мисс Корнелия ошиблась. На утро после выборов капитан Джим заглянул в маленький домик, чтобы сообщить только что поступившую новость. Так живуч микроб партийных пристрастий даже в душах мирных стариков, что щеки капитана Джима пылали, а глаза сверкали огнем давних дней.

— Мистрис Блайт, либералы выиграли — подавляющим большинством! После восемнадцати лет бездарного правления Тори наша измученная страна обретет наконец надежду.