Аниото. Проклятие луны (СИ)

Одевшись, напоследок посмотрела в зеркало — если я буду выглядеть ужасно, бабушка поймет, что мне снова приснился кошмар. Нос пуговкой и веснушки, едва заметные, остававшиеся со мной даже зимой, но никогда не становившееся ярче, делали лицо беззаботнее, только лишь выступающий подборок прибавлял мне пару лет. Голубые глаза немного потускнели, а образы, все еще мелькавшие в сознании и возвращавшие меня в тот жуткий сон, делали выражение лица чуточку отстраненнее. Пригляделась лучше, вплотную подойдя к зеркалу, и тогда заметила круги под своими большими миндалевидными глазами. Замазав их быстрыми мазками тонального крема, растушевала по лицу. Обычно летом я вообще не использую косметику — вызывает ощущение штукатурки на лице. Спускаюсь вниз, устало шлепая тапочками по деревянным половицам. Общее напряжение хоть и пошло на спад, но тревога заставляла сердце неметь в мерзком, не предвещавшем ничего хорошего, предвкушении. В принципе я снам не очень верю. Но три кошмара подряд… Это, как минимум, странно…

— Спасибо, больше не надо, баба Люда, — и снова знакомый голос, и снова на кухне.

Сначала раздражение волной прошлось по моим нервам, потом меня накрыло чувство, похожее на страх, только не дикий, пленой застящий глаза, а легкий, словно тонкое покрывало. Как Влад отреагирует на случай с футболкой? Поверит? Или решит, что я нарочно? Поморщилась, как от куска лимона во рту. Не любила быть должной кому-то. А еще больше терпеть не могла заводить врагов. Поэтому держалась нейтральной позиции, и, если была не согласна, пыталась это мягко подать. Ненависть отнимает много энергии, да и лучше завести друга, чем портить себе карму и судьбу. Для меня враги и недоброжелатели, к счастью, были только в книгах и фильмах. Да, возможно, наличие, к примеру, какой-нибудь немезиды в радиусе метра рядом с собой, прибавило бы остроты в жизнь, но мне гилофобии хватает с лихвой. Даже в школе, их не было, но это, вероятно, из-за частых переездов: друзей-то не успевала завести, не то, что врагов.

Сделала долгий вдох-выдох, и, успокоившись, вошла с натянутым на лицо дружелюбием.

— Привет.

Опять это сводящая зубы улыбка. У меня иммунитет к его очарованию? Хорошо. Не хватало мне еще заинтересоваться им всерьез. Не понятно, откуда у меня такая враждебность к нему появилась… Может, все из-за того, что он сидит у моей бабушки как у себя дома, и без зазрения совести поедет мою солянку?

Да, я не люблю заводить врагов, но такое излишнее любопытство к моем персоне, выросшее на пустом месте, меня напрягает.

— Никуля, садись, все уже готово. Чайник на плите. Пейте чай, кушайте, а я к бабе Зине. Она обещала мне кустик смородины дать, а то моя вся вымерзла, листьев совсем мало, даже зеленых ягод почти нет… — бабушка сокрушенно покачала головой. Если бы я ее не знала, то решила, что она это специально. Но… смородина, и правда, какая-то чахлая в этом году. Хотя, бабуля могла и попозже сходить к Зинаиде Васильевне.

И не успела я по полной прочувствовать детскую обиду, как дверь за бабушкой захлопнулась. В этот момент, меня будто раздели — стало до жути неловко, к горлу подкатил комок от слов, которые я хотела сказать, но приличия не позволяли. Вместо этого, я подошла к плите, наложила побольше тушеной капусты с овощами и сосисками и села за стол (у выхода — чтобы в случае чего убежать).

Пол тарелки спустя я уже совсем расслабилась. Ну, подумаешь, пришел парень солянки поесть? Бабуля так здорово готовит, странно, что у нее пол деревни не прописалось.

Парень же, доев и выпив пол кружки залпом, перевел взгляд. От последовавшей фразы я поперхнулась чаем, которым решила запить кисловатую капусту:

— Я за футболкой пришел.

Откашлявшись, я постаралась придать лицу удивленное выражение.

— К-какой? — голос-предатель все-таки дрогнул. Я подняла глаза — мои голубые встретились с его землисто-карими. Было похоже на то, как вода разбивается о берег, безуспешно пытаясь его потопить. Опустила взгляд, поняв, что совсем я его не убедила.

— На улице сохнет, — все же не сдалась и сорвала.

— Ты уверена? — в его голосе послышались нотки сомнения.

Дернув подбородком в знак согласия и подняв на него глаза для убедительности, невольно дернулась, заметив, как недовольно сдвинулись темные полукруглые брови.

Лицемер, который не любит ложь — это что-то новенькое…

— Д-д…

Не дав мне договорить, парень взял с края стола красную тряпку. Я уж было подумала, что на него напал благодарный порыв, но разочарование и стыд накрыли меня — мало того, что мне самой и убирать, так еще и…

— Так она сохнет? — строго, со всей желчью ехидны спросил он.

— Я не виновата, — чувствовала себя как школьница перед учителем. От этого разозлилась, но больше на себя. Не люблю врать, а когда тебя еще и в этом уличают — в два раза противнее.

— Куплю, завтра заберешь, — отчеканила я так, словно клялась на конституции.

— Нет уж. Вместе пойдем, а то купишь хрень какую-нибудь.

Сжала зубы. Не хотелось ругаться, ой, как не хотелось…