Аниото. Проклятие луны (СИ)

«Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, приходи сегодня в одиннадцать часов к тому самому камню на опушке. Прошу тебя, я буду ждать», — и снова дрогнувший в отчаянии голос прозвучал в голове.

— Бабуль, я спать, — рывком встала с дивана, когда старые часы пробили девять раз.

— Так рано? — бабушка перестала вязать и посмотрела на меня в упор.

Ну, все сейчас полетят вопросы… Плохо ела, витала где-то, пока она рассказывала последние поселковые новости: особенно подозрительно было мое «угу» на хэдлайн: «Таська окрутила Пашку и бросила. А гусар наш до 3 ночи вчера мартовским котом серенады орал под ее окном. Лейтенант Федоров его еле успокоил». И еще: на улице только темнеть начало, а я уже спать собралась.

Стояла по струнке смирно, морально готовясь к допросу.

— Иди сюда, — бабушка встала и поманила меня к себе.

Нет. Не смогу я ей соврать… Если она спросит: «Что случилось?», точно не смогу…

Я чувствовала, как правда комом застряла в горле, а голос в голове все повторял: «Мне нужна твоя помощь». Невольно отвела взгляд, сделав вид, что заинтересовалась цветными полосками на пятке будущего носка.

Трусливый голос в голове шептал: «Сейчас все расскажу, и, если бабуля запретит идти — не пойду. Моя совесть чиста: душевное спокойствие бабушки для меня важнее здоровья Файтова».

Чмок в щеку заставил невольно вздрогнуть.

— Теперь можешь идти, — бабушка тепло улыбнулось: в ее голубых глазах, так похожих на мои и поразительно сохранивших свой цвет, не было и тени сомнения.

— Спокойной ночи, — постаралась отвернуться прежде, чем по моему лицу пробежит тень легкого стыда.

Поднялась к себе и растянулась на кровати. Переодеваться нет смысла: через пару часов я должна быть в другом месте.

А почему собственно «должна»? Я Файтову уж точно ничем не обязана. Да я его терпеть не могу!

Но все равно внутренний колокольчик совести протестовал, стоило вспомнить его потрепанный вид и бледное лицо. Списать это на загул или пьянку почему-то не удавалось. Что-то было во взгляде его карих глаз… И бросились в глаза не только красные жилки воспаленных сосудов вокруг зрачка, будто парень не спал несколько суток. Казалось, карий цвет насыщенного кофе потускнел, выцвел и стал ближе к серому цвету. А если это наркотики…?

Стало жутко, и даже показалось, будто в хорошо освещенной комнате начали сгущаться тени. Села на кровати, прижав колени груди, хотелось сжаться и спрятаться от чувства ответственности. Даже слова неприязни, сказанные мысленно, не перевесили чашу весов в пользу отказа.

Неужели я, и правда, пойду на встречу? Он не спасал мне жизнь, не отдавал последний кусок хлеба, не помогал с учебой! Так почему я чувствую, что я ему обязана?! Такого ведь быть не должно… Тогда почему…

Закрыла глаза и откинулась на пружинистый матрас: старая двуспальная кровать тихо заскулила. Но я не смогла расслабиться. Да и как можно? Когда сердце беспокойно стучит, с каждой минутой набирая обороты и будто бы пытаясь найти выход из грудной клетки.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я решительно выпрямилась: пожирающее чувство тревоги, обильно политое глазурью неизвестности, стремилось свести меня с ума, а инертное состояние совсем не помогало. И вовремя: часы зловеще пробили один раз. Пол-одиннадцатого.

Накинула легкую олимпийку поверху футболки — ночи-то в середине августа далеко не жаркие — и выглянула из дырки в полу, заменявшую дверь: темно. Начала тихо спускаться по узкой лестнице с одной хлипкой периллой параллельной стене. Показалось неимоверно сложным делом, на которое ушло изрядное количество сил. Не удивительно, ведь когда идешь вдвое осторожнее обычного, стараясь не скрипеть половицами: концентрации нужно в два раза больше, а при мелкой дрожи в руках — в три.

Оказавшись на крыльце, с шумом выдохнула. Голова немного закружилась — не надо было задерживать дыхание, и лучше было не отказываться от еды. Притихший вечер вызывал дисгармонию с творившемся в душе: даже собаки из будок носа не высовывали. Прошла по главной дороге и свернула на короткий путь, ведущий как раз в пролесок и на клеверную опушку.

И почему именно там? Я понимаю, что в поселке единственное кафе работает максимум до 22:00, но встреча ночью, в лесу… Даже для человека без фобии это как-то пугающе-подозрительно.

Шестое чувство орало повернуть назад, порыв ветра вызвал табун мурашек, пробежавших вниз по спине.

13.2

Так… Вдох… Раз. Два. Три… И тут я в поисках чего-нибудь, что успокоит стучащую в дверь паранойю, подняла взгляд и увидела полную луну… воспаленным желтым глазом, смотрящую в эту сгущающуюся ночь. Внутри что-то сначала натянулось до треска, а потом резко оборвалось. Меня шатнуло в сторону: растерянность, страх, предчувствие чего-то плохого, в купе с воспоминаниями о жутких снах, что неизменно приводили к моей смерти в полнолуние — все это разом навалилось, оглушив до боли в висках и головокружения.