Аниськин и шантажист

– Знаете теорию первого шага? Труднее всего человеку дается первый шаг. Перед тем, как его сделать, он долго сомневается, мучится, боится, отговаривает себя. Но это только перед первым шагом. Второй дается уже легче, третий он делает даже с некоторым азартом, от четвертого получает удовольствие, а к восьмому привыкает и перестает считать эти шаги чем-то из ряда вон выходящим. Вы первый шаг уже сделали.

– Нет. Это совсем не то, о чем думаете.

– Да. И деньги, которые вы получаете, тоже пахнут.

– К сожалению, – одними губами промолвил Бес и отошел от двери.

* * *

– Ничего не трогай! Здесь могут быть отпечатки пальцев, – напомнил Кирилл.

– Де-е-ед, – позвал Костик, – ты жив?

Печь молчала. Костя достал «Макарова» и медленно, стараясь не рисоваться в окне, стал продвигаться к снохоубежищу. Как ни гнал он мрачные мысли из головы, они цепко обхватили его мозг своими щупальцами с присосками и били, били. И сама я страшная из них была одна: Анна Васильевна в отсутствие Костика затеяла уборку и нашла деда.

Костя почти незаметно отогнул уголок ситцевой занавесочки на печи и постарался увидеть что-нибудь в мрачном чреве лежанки.

– Здесь, – обернулся он к Кириллу, – слава Богу.

– Живой?

Костик нащупал иссохшую кисть деда и почти профессионально нащупал тонкую пульсирующую нить.

– Спит опять. Рота, подъем! – не считаясь со старостью, гаркнул он, – кушать подано, идите жрать, пожалуйста.

– И-и-ирод, – проскулил дед, – такой сон досмотреть не дал! А чего у нас сегодня? Кто готовил? Анка или твоя Калерия?

Кирилла неприятно кольнуло местоимение «твоя».

– Что здесь было? Ты что-нибудь видел? Тебя видели? – завалил он Печного вопросами.

Печной подслеповато похлопал ресницами и нахмурился:

– И чего, мне все это убирать? Вы чего в чужом доме безобразничаете? Щас милицию вызову. Не, как хотите, а порядок будете наводить сами. Не на того напали.

Костик пощелкал пальцами перед носом Печного:

– Де-е-ед, приди в себя. Милиция уже тут. Припомни-ка, пока ты дрых, не снилось ли тебе шумов, грохота, матерщины и чужих физиономий за занавеской? Может, слова какие снились? Разговоры чужие?

– Чаво? – задумался дед.

– Таво, – вздохнул Костик. – Как свидетель он хуже таракана, – обернулся он к Кириллу.

– Чего это хуже? Заметнее, что ли? – без обиды в голосе спросил дед.

– Таракана злоумышленник может раздавить. По размазанному таракану модно определить фрагмент рисунка подошвы, части того же таракана можно выковырять из той же подошвы, идентифицировать и использовать как улику, – устало объяснил Костик.

Дед помолчал, а потом взвился:

– Эта какой же тараканище должон быть, чтобы с него слепок снять могли? Эта в таком таракане увязнуть можно! Эта его заместо собаки держать можно! Эта ты неправ.

Костик уже не слушал. Он знал, что Печной умеет абстрагироваться от окружающей действительности почище индийского йога. В такие моменты, часы и дни он словно впадает в анабиоз, словно замораживается на время. И приходит в себя когда ему заблагорассудится. Видимо, в момент нападения ему просыпаться не хотелось. А что? До ужина еще далеко, а других радостей на сегодня не планировалось.

Методично, шаг за шагом, обследовали братья свое поруганное жилище. Сначала Кириллл сделал снимки привезенной с собой «мыльницей», а потом принялись за уборку. К их радости и удивлению, бескорядок оказался легко устранимым. Ничего не было разбито или поломано, просто вещи были сброшены со своих привычных мест, а вещей у Костика было мало. Он был молод, не имел семьи и не успел обрасти предметами быта и досуга. Печной пытался помогать, но только путался под ногами, поэтому был с позором изгнан к себе на печь.

– Что пропало? – поинтересовался Кирилл, когда в избе воцарился относительный порядок.

– Ты знаешь, кажется, ничего, – пожал плечами Костик.

– Не понимаю. Они что, не нашли то, что искали?

– Если бы мы знали, что они искали…

– Что у тебя есть против Рыбьего Глаза?

– Дискета! Только как он мог узнать, что она у меня?

– Бабушка Пелагея разболтала.

– Хорошо, что я ношу ее с собой, – запоздало обрадовался Костик.

– И никаких следов! – возмущенно развел руками Кирилл, – хотя бы пуговица куда закатилась, пепел с окурка или волос.

– Или хвотография, – мстительно хихикнул Печной.

– Значит, искали дискету, – не обратил внимания на его иронию Костик, – значит, Глаз уже знает, что мы напали на его след. Эх, жаль, что от деда нет никакой пользы! Ведь вполне мог бы работать как скрытая камера: лежать себе за занавеской и все фиксировать.

– Чего оскорбляешься? – уловил только последние несколько слов Печной, – ничего я его и не сфиксировал, по закону взял. Ущерб я потерпел? Потерпел. Надо и мне какое-нибудь награждение. Я вообще в жизни гвоздя ржавого не сфиксировал.

– Стоп! – прервал его Кирилл, – как я понял, ты чего-то слямзил, или, как ты говоришь, сфиксировал?