Аниськин и снежный человек

Увы! Дедукция в этот раз подвела Комарова. Мальвинка не стала дожидаться тех самых первых лучей рассветного солнца, которые уже собираются золотить верхушки деревьев. Мальвинка проползла через одной ей ведомый лаз, ведущий на свободу, гораздо раньше. Дедукция подвела Комарова. Дедукция, но не интуиция.

* * *

Народ на селе утихомиривается рано. Странно, но даже те, кому не надо подниматься вместе с солнцем, по заложенной предками в ДНК привычке уже с середины ночи начинают прислушиваться к петушиным часам. У петухов все четко, как в провинциальном театре. Они совершенны, как все, что придумала и воплотила в жизнь природа. По крайней мере, человеку до сих пор не пришла в голову идея создания гуманного будильника.

Даже современные будильники бездумно и холодно начинают вопить минута в минуту, нисколько не задумываясь о том, сколько страданий приносят своему хозяину. Петухи же не уподобляются холодному и безжалостному будильнику, они будят своего властелина умно и мягко. Первое «ку-ка-реку» звучит в ту минуту, когда спящий находится на грани сна и действительности. Краем сознания уловив сигнал о скорой побудке, человек скоренько досматривает сладкий сон или смело прогоняет кошмар. Второй сигнал петуха уже более требователен, смел и конкретен. Он легко встряхивает того, кому предназначен и заставляет сознание окончательно вернуться в тело. Сны заканчиваются «хеппи эндом», а их место занимают уже вполне реальные проблемы, которые сортируются в зависимости от пола: чего сготовить на завтрак, чего наврать жене по поводу вчерашнего, как слямзить у мужа (жены) лишний полтиник на перманент (поправку здоровья).

И вот в этот момент звучит третий сигнал: ликующий, откровенно-хозяйственный, даже какой-то языческий. К моменту звучания «третьего звонка» просыпается самый ленивый. Просыпается окончательно и бесповоротно. Орать петухи начинают рано, они же дают отбой. По меркам городского человека, тоже рано. Мудрые сельчане, еще не порвавшие окончательно связь с природой, беззаветно следуют этим природным часам. Лишь безрассудная и революционная молодежь, которая во все времена считала себя умнее и прогрессивнее «предков», не следует этим законам и гуляет все летние ночи напролет. До поры, до времени.

Комаров терпеливо ждал. Первая фаза «засыпания» деревни закончилась быстро – пожилой народ встретил коров и больше уже не выходил за калитки. Вторая фаза была несколько неожиданна для Комарова – американцы решили насладиться экзотикой ночи российской глубинки и вышли гулять. Гуляли они неинтересно. Прошли несколько раз по главной улице туда-обратно – и все. По привычке всех зарубежных гостей, американцы громко орали, бурно выражали эмоции по поводу попадания в мины, оставленные коровами-патриотками, часто падали в темноте и шумно веселились по этому поводу.

Какой-то полиглот попытался затянуть «Подмосковные вечера», но запутался в словах, мелодии, и конфузливо смолк.

Скоро американцам надоело слоняться по короткой улице, попадание в коровьи лепешки уже не вызывало у них такого восторга, как вначале, а отсутствие уличного освещения, соседствующее с изобилием выбоин и колдобин, утомило некоторых настолько, что они запросились домой.

Третья фаза была самая длинная – на улицу высыпала местная молодежь. И откуда только брали силы эти девчонки и мальчишки! Костя совершенно точно знал, что практически все они работают на нивах России, мальчишки – на комбайнах, девчонки – на элеваторе или в гусятнике. Работа на этих участках начинается рано, не позже семи утра, Костя и надеялся только на это! Разумные дети уже давно бы разошлись по домам для здорового сна, а эти… Костя начал беспокоиться: скоро ночь должна была пойти на перелом, а на скамейке возле столовой народа было больше, чем днем. Не сообразил! «Геркулес» – в центре совхоза. Теперь здесь до утра будет гомон, довольный визг, шутливые шлепки. Надо было идти к дому Савской.

Легко это понять – но попробуй воплотить в жизнь! Выползти из кустов незамеченным было довольно проблематично. И как бы это выглядело? Костя представил картинку: на ничего не подозревающих подростков из кустов выползает нечто непонятное, черное. Часть подростков – преимущественно женского пола – громко разбегается, часть – ломает скамейку и ее частями молотит по этому темному и неопознанному. Прозрение приходит к этой части, когда молодая, неопытная душа участкового уже покидает его тело.

Суд. В огромной, спаянной из нескольких, клетке на скамьях подсудимых, для массовости поставленных амфитеатром, сидят все подростки совхоза имени Но-Пасарана. В зале суда бьются в причитаниях их рано постаревшие от горя матери в черных платках, всхлипывают вероломные девицы, которые скоро забудут возлюбленных и выйдут замуж за парней из другого села.