Анюта

- Совсем психованная сделалась, - жаловалась Любка. - Тут как-то услыхала по радио немецкую речь... Сердце вдруг как заколотилось, руки затряслись. С чего бы это? Я никогда ни одного немца живого не видела, только в кино. А нет, забыла, видела: пленных.

Мать слушала Любашу и смотрела на нее во все глаза, словно наглядеться не могла. Настя хоть и поддакивала, но больше невпопад.

...Не только родные, но и соседи сразу заметили, что Любочка Колобченкова теперь - отрезанный ломоть. И трех лет не прожила в городе, а быстро сделалась настоящей горожанкой и невзлюбила деревню.

- Сердитая какая ваша Любашечка! - как-то сказали Анюте девчонки.

В первый свой наезд Любка пробыла у них три дня. Вечером, когда мамка собралась подоить Суббоню и угостить гостью дорогую парным молоком, Любка вдруг вспомнила за разговорами:

- Да, мам! Я завтра утром побегу в Мокрое, на кладбище, навещу бабушку Аринушку, а ты собери Анютку в дорогу. Она поедет со мной.

Сестра со своим Толиком распланировали Анютину жизнь на несколько лет вперед, а она и не знала об этом. И предстояло Анюте ехать завтра вечером в далекий большой город Калугу и жить отныне в чужом доме, просторном деревянном доме с садом. И спать не в землянке под печкой, а на своей кровати, ей уже и угол отвели со столом и этажеркой. И окошко выходит прямо в сад, говорила Любаша.

Свекровь тоже очень просила привезти ей девочку. Она не любила оставаться одна, когда сын с невесткой уезжали на своем санитарном поезде. Порой и на месяц, и на два уезжали в поездки. Конечно, с Анютой ей было бы веселей.

Любаша объявила об этом своем решении и с торжествующим видом оглядела их всех. Ей и в голову не могло прийти, что они не согласятся. Она была уверена, что обрадуются. Анютку лечить надо и подкормить.

Мамка, словно застигнутая врасплох прямо у порога, совсем потерялась от этой новости, опустилась на ящик-табуретку. Жалобно звякнул подойник. Анюта оцепенела на весь остаток вечера. Витька обиделся, почему не его берут в город, а Нюрку. Только Настя обрадовалась, всполошилась, запричитала:

- Любонька, детонька, забери ее, забери! Она тут пропадет, в этой пещере. Молока не пьет, одну траву похлебает лись-брись. Не знаю, на чем она держится, как былинка стала.

Тихо отбросила занавеску из войлока и вышла из землянки мамка. Она смирилась - надо отдавать Анютку. Сама Анюта еще не осознала, какие ей грозят перемены. Любаша весело теребила, тискала обиженного Витьку. Обещала и его скоро забрать и определить в училище.

- Не бойсь, колхозниками вы не будете, не позволю!

Гостья наотрез отказалась спать под печкой, а рано утром убежала в Мокрое. Мать с утра молчала нехорошей своей молчаливостью, скатала Любкину постель на сундуке, откинула крышку и принялась собирать Анюту в дорогу.

Анюте то ли снилось, то ли грезилось всю ночь. Вот уходят они с Любкой на станцию, а мать с Витькой стоят на дороге и тоскливо смотрят им вслед, такие брошенные, такие горемычные. Ехать всю ночь на поезде, конечно, замечательно, но чужого дома, чужой школы и чужой бабки Анюта боялась смертельно. Робкая ее душа замирала при одной мысли о новой жизни в городе. И тоска по матери и Витьке ее съест. Нет уж, лучше перетерпеть до весны в этой норке. А за лето они построят новый дом.

Мамка уже уложила в бабкин короб из лыка Анютино барахлишко, а что в коробушку не поместилось, увязала в узел. Собрала за пять минут. И тогда Анюта тихонько сказала ей с лежанки:

- Никуда не поеду, мам. Подожду до весны.

- И не заикайся! Молиться надо на Любашку, что сжалилась.

Настю бригадир уже погнал на работу, а мамка чуть подзадержалась. Наказала Анюте покормить Любку горячими щами из печи, бросить соломки Суббоне и помчалась к ферме. Новую ферму ставили взамен сгоревшей и грозились скоро привезти коров. И будут мамка с Настей три раза в день бегать на дойку, как прежде. Каково Витьке сидеть одному в темной землянке и ждать их! Нет, нельзя Анюте бросать их одних в такое время.

Она оделась и тихо выскользнула из землянки. Сердитые Любашины глаза, мамкины слезы и Настины причитания ей не перенести. Забратают они ее силой, как корову за рога, и поведут на станцию. Им не понять, что она не только не хочет - не может ехать. Как говорила бабка Арина - моченьки моей не хватит.

Поэтому Анюта решила спрятаться и переждать, пока сестрица не уедет одна. В школу в этот день не пошла. Посидела сначала у Домны, почитала Федьке сказки из старого букваря. Потом наведалась к деду Устину. У деда ее никому искать в голову не придет.

И только когда короткий ноябрьский день приготовился угасать, Анюта решила: пора! С высокого прилеповского холма оглядела дорогу на Мокрое. Пусто. Уехала Любаша к своему хорошему человеку. Как-то до войны подслушала Анюта чужой разговор. Сестра нашептывала своей задушевной подружке про жениха: "Я его не люблю даже, я его о-бо-жаю!" У Анюты дыхание прервалось: и где только Любка нашла такое слово? Наверное, в кино или в книжке про любовь. "Обожаю"!