Анюта

Городские сразу завели новую моду: они не плясали, как местные, а именно танцевали, кружились парочками под патефон. Девчонкам очень нравилось это плавное кружение, надоело все под гармошку или балалайку. Но деревенские привычки время от времени брали верх. Ударяла гармошка, и все сходились в круг поплясать. Или приходил Сеня дрыновский со своей балалайкой. Все любили слушать, как складно он тренькает, а девки наперебой "страдали" под его балалайку.

Студенты Анюте очень нравились, а Маша с Зинкой говорили:

- Воображалистые очень, особенно девчата.

Да, было немного. С первого вечера они вели себя в клубе как у себя дома, шутили, озорничали. И оттого, что на них были устремлены десятки жадных взглядов, студенты особенно громко переговаривались, заглушая патефон, и веселость их была немного ненастоящей, взбудораженной.

Но очень скоро хозяева и гости привыкли друг к другу, перемешались, и все пошло по-другому. Парни-студенты танцевали с деревенскими девчонками и даже выходили в круг и пели частушки.

Анюту пригласил один калужский, Саша. Нежно и осторожно обнял, повел ее в вальсе и вкрадчиво приговаривал:

- Никак не мог вспомнить, кого вы мне напоминаете, Аня. Знаете кого? Артистку Серову.

Еще бы Анюта не знала эту артистку! Кто же ее не знал! Она смотрела в лоб своему говорливому партнеру, но не видела его. Украдкой, краешком взгляда она в который раз обшаривала клуб, но его не было. Разве она могла его не заметить или не узнать?

- только у вас коса, а у Серовой короткие волосы, - нашептывал Саша ей на ухо.

Когда она шла в клуб, то ни минуты не сомневалась, что сегодня же его встретит. Поэтому разочарование было оглушительным. Захотелось тут же повернуться и сбежать домой. Толпа танцующих, хохочущих и слоняющихся из угла в угол превратилась в однообразную, неразличимую массу, клуб опустел.

Но вскоре Анюта сама себя утешила. Какая нетерпеливая: вынь ей да положь, сегодня же мечтала его повидать. А может быть, он только завтра появится? А может быть, их отряд поселили в Мокром? Козловские девчата им говорили, что студенты устраивают свои вечеринки в школе и в клуб не ходят. Так она себя обнадежила и приготовилась ждать. Не может такого быть, чтобы люди жили в соседних деревнях и ни разу не повстречались!

Тут гармошка как взыграла и задавила патефон. Сеня-балалаечник тоже в углу побренькивал. Быстро образовался круг, и стали по очереди в него влетать дубровские, козловские, прилеповские девки. Наперебой - кто кого перепоет, кто кого перепляшет.

Дощатый пол грохотал и жалобно ухал.

- Проломите половицы, кобылы! - кричал Сережка Удаленок. - До чего здоровы девки в Козлах!

И тоже выскакивал в круг и кричал разухабистую припевку. Он только такие и знал. Потом Удаленок спасался во дворе, потому что козловские девки хлестали его по спине и голове косынками, а дрыновские защищали своего Сергуню и прятали за спинами.

Студенты хохотали, кто от души, а кто с насмешкой. Анюте было стыдно за каждую "скоромную" частушку: ладно когда сами с собой озорничают, но при чужих бы постеснялись выставлять себя дикарями. Прав был Удаленок: по сравнению с лихими козловскими девками дубровские девушки умели себя на людях держать. В круг не врывались, а вплывали и припевочки запевали любовные, грустные или веселые.

За Верочкой Никуленковой, лучшей песельницей, пошла Маша, потом Катя Краюшкина. Настала очередь Анюты, стали ее подталкивать в круг. Еще недавно она ни за что бы не решилась, забилась бы в угол, на лавку. А тут вдруг, недолго думая, перебросила косынку через плечо, повернулась на каблуках и легко вошла в круг.

Она спела одну из своих любимых припевок. А нравились ей грустные, "жизненные" песни и частушки. Такие, чтобы все сердечко выболело от этих припевок.

Отшумели в поле ветры,

Отлетали комары,

Отходил Ванька к Танюшке,

Отскрипели сапоги.

Ее чистый голосок прозвенел, как стеклянный. Напоследок Анюта мелко подробила каблуками и полетела из круга. С колотящимся сердцем, гордая своей смелостью, присела на лавку и тут поймала Васькин взгляд. И глаза его тут же воровато убежали в сторону.

Домой возвращались после полуночи. Катя Краюшкина, дурачась и перевирая слова, громко распевала: "Когда на зорьку ушибнуло, я возверталася домой". Катюхе уже двадцать пять лет, а по виду она совсем девчонка и бегает вовсю на танцы. Бабы ее жалеют и между собой поговаривают, что, скорее всего, не видать Катьке жениха и останется она из-за войны в вековушках. Но Анюте в это не верилось: уж больно хорош у Кати характер, веселый и беззаботный. Таких людей все любят, они нигде не бывают лишними.

Вот уже и до поворота дошли, и дрыновские, простившись, отправились в свою деревню. Долго еще слышался голосок Сенькиной балалайки и "страдания" дрыновских девчонок.

Ох, от страданья от лихого

Нет лекарства никакого.