Анютина дорога

Солдат положил винтовку перед Прокопом. Тот пощупал, потом незаметно прикрыл сеном: — Понимаешь, в лесу живу, на хуторе, волки одолевают... Хоть будет чем попугать...— Прокоп вытянул из-под сиденья полотняный мешочек, вынул из него небольшой кусок сала, полкраюхи хлеба.— Бери, в дорогу с собой прихватил, да уж бог с тобой… Подкрепись. А я домой еду.

— Далече до дому?— поинтересовался солдат,

— Порядком. А что?

— Может, подвезешь?'

— Нет уж, служивый, иди с богом, мне с тобой не по дороге.

— Ну что ж, и на том спасибо...— поблагодарил солдат, пряча сало и хлеб.

— Слышь-ка, ты, окопник,— остановил солдата Прокоп.— А меня не загребут за твою пушку?

— Кто?— спросил солдат.

— Ходит чутка по базару, будто бы отряд какой-то приехал в город, кого-то ловить собираются. Может, меня первого и сцапают, ежель найдут твою орудию?

— Да нет, хозяин, про отряд я чевой-то не слыхивал, Брехня.

— Брехня, говоришь?

— Да я весь городишко исходил, кабы что — знал бы, Езжай смело,— махнул рукой солдат и пошел своей дорогой.

Солдат обратил внимание, как по базару ходила прихрамывая женщина и у каждой телеги спрашивала — не видал ли кто маленькую девочку, когда ехал в город на рынок.

Куда же было идти Анютиной маме, как не на базар, где столько людей понаехало со всей округи! Не может быть, чтобы кто-нибудь не встретил Анютку или не слыхал о ней...

И ходила убитая горем женщина промеж телег, умоляя людей вспомнить: не слыхал ли кто, не видал ли кто?..

Из-за угла лавчонки женщину позвал солдат, Отвел ее в сторонку.

— Что с твоей дочкой?

— В лесу поезд обстреляли…

— Кто?

— А кто ж их знает. Может, бандиты. Их теперь вон сколько по лесам... Меня пулей в ногу пришибло, а она, бедняжка, соскочила и убёгла куда глазки глядят... Вот и ищу теперь...

Женщина заплакала.

— Ты, мать, обожди плакать-то...

— Может, знаешь чего про девчушку?— с надеждой спросила солдата.

— Нет, мамаша, ничего не знаю, Знаю только, кто причинил тебе горе.

— Кто?

— Бандюги.

— Земля бы их не носила!

— Вот и помоги нам, чтоб земля их не носила.

— Миленький мой, да какая же я помощница в этом деле?

— Помощь требуется небольшая. Я тебе покажу одного мужика, вон он собирается уезжать. Выдь за город и попросись подвезти. По дороге вызнай, где его хутор, К вечеру вернешься, вон в тот дом зайдешь, в ЧК,— показал солдат,— и спросишь Кондратюка. Это — я. А тебя как звать?

— Ганна.

Солдат вынул из кармана шинели небольшой узелок.

— Это, Ганна, на случай, ежель откажет подвезти. За соль он тебя на край света завезет.

— А не порешит?

— А ты не открывайся ему, кто ты и кого ищешь. Просто едешь куда глаза глядят. Кусок хлеба в деревне какой заробить. Поняла? Нашего брата, мужика, подсаживать к нему рискованно,— смекнет, пожалуй. Баба надежнее. А что касаемо твоей дочки,— возьму на заметку., Обязательно поинтересуемся..,

— Ну что ж... попробую.

...Едет телега по глухой проселочной дороге. Прокоп не торопит коня, искоса поглядывает на сидящую рядом Ганну. Та пригорюнилась, ушла в свои молчаливые думы.

— Ну, и как же теперь жить собираешься?— так себе, между прочим, интересуется Прокоп, потягивая толстую самокрутку. Ганна, видимо, рассказала ему какую-то невеселую версию своей жизни.

— Как-нибудь... Руки, ноги на месте, здоровье тоже есть. Кусок хлеба всегда заработаю... Коли будет ваша ласка, могу и вам пособить...

— Как то ись?— не понял Прокоп.

— По хозяйству... На огороде, в поле. Да и за скотом могу.

— Ты ж городская, куды тебе...

— В городе я пять лет каких. А сама из деревни.

— Вот и поезжай к себе в деревню. Чего по чужим людям шалаться?

— К чему ж я поеду? В деревне ни кола ни двора — все продано, когда в город уходила. Батька с маткой померли. Мне теперь абы-куды...

— Не требуется мне твоей помочи, милая...— процедил Прокоп после короткого раздумья.

— Дяденька, голубчик!— взмолилась Ганка, еле сдерживая слезы.— Да я только за кусок хлеба. День-другой у вас пороблю, неделю у других добрых людей. Абы душа в теле держалась!..

— День-другой, а может, и неделю какую еще могу подержать тебя. Поможешь бабе с огородом управиться. А потом видно будет...

...Впереди возникла знакомая дорога, ведущая к одинокому лесному хутору.

Усталый конь, почуяв родное пристанище, прибавил шаг. Прокоп слегка сдерживал его.

— Дом знает...

— Это ваш хутор?— поинтересовалась Ганна.

— Выходит, мой.

— Ой!..— женщина хватилась рукой за вожжу,

— Чего тебе?— не понял хозяин.

— Остановите.

Хозяин натянул вожжи и остановил коня.

— Я думала — в деревне живете, а вы вон где!..

— Ну и что?

— Боюсь я леса. В лесах, говорят, всяких людей полно. Говорят, даже убивают...

— А кому ты нужна тут?

— Не, не, дядечка, спасибо!.. Я лучше в деревню какую пойду, а на хуторе не останусь!..

— Дело твое.

Женщина слезла с телеги:

— Где тут деревенька поближе?

— Выйдешь из лесу и возьмешь вправо большаком,

— Спасибо, дядечка... Бывайте здоровы...

— Иди на здоровье,— попрощался Прокоп и тронул вожжами коня.

Ганна торопливо зашагала обратной дорогой, довольная, что выполнила поручение уездного чекиста.

Дорогу к лесному хутору она, конечно, запомнила хорошо.