Анхелий

Магдалина поплотней укуталась в теплый шарф, надела перчатки и, проклиная питерскую погоду, побрела по темным переулкам старых дворов. Серое небо давило, а холодный ветер с Балтики, казалось, проникал под кожу, оставляя красные следы. И это только сентябрь. После разговора с Сан Санычем она вернулась с работы взвинченная и возбужденная. Никакие аффирмации сегодня ей не помогали. Ей нужно было прогуляться по знакомым дворам, чтобы возбуждение спало. Тело двигалось на автомате, а в голове крутились все условия контракта. Возможно, она совершила глупость, согласившись на предложение, но это она узнает только потом. Поэтому переживать нужно только о правильной организации работы по ее новому контракту. Как специалист она сразу же оценила все риски для своей психики и даже жизни. И они все не смогли перевесить ненормальное желание встряхнуться, поменять обстановку, бросить вызов себе самой. Она приняла вызов, чтобы узнать, на что она была способна, как психотерапевт. Ежедневная монотонность и жесткие рабочие рамки в клинике ее добивали, разрушая желание стремиться к чему-то новому. Она была против тотального контроля Сан Саныча. Его ручное управление всеми рабочими процессами действовали ей на нервы. Не важен был результат консультаций, который иногда и на самом деле было сложно отследить, потому что требовалось время и вовлеченность клиента в процесс, во главе всего терапевтического процесса стояла лишь пропускная способность каждого отдельного врача. Магдалина чувствовала, что входит в фазу профессионального выгорания. И это было очевидно. Если бы не благодарные пациенты с положительной динамикой в лечении, ее бы давно накрыло уныние. Но этого было мало.

– Магда, здоров! Ты че такая озабоченная? Нытики допекли? Выглядишь, как апельсин просроченный- еще пахнешь, а вид неважный, – Соседка Маринка всегда говорила все, что думала, не скупясь на сомнительные комплименты. Ее миссия на земле заключалась в том, чтобы лезть в личную жизнь всех знакомых с вопросами и комментариями.

– Привет, нормально выгляжу и пахну хорошо. Марин, я уеду на месяц, присмотришь за квартирой?

– Не вопрос, а куда так надолго? На тебя не похоже, ты же домоседка.

– Это командировка, по работе.

– Ясное дело, что не в отпуск. Ты и отдых, это как блин с хреном.

– Не улавливаю связь. Я- блин или хрен? – Магда улыбнулась. Оказывается, она еще не разучилась улыбаться.

– Ой, Магда, как с тобой тяжело, ты- хрен, завернутый в сладкий блин. Тебя хоть в райский рай отправь, ты все равно покажешь там свой хреновый характер. Будешь все выяснять, до всех докапываться, короче достанешь всех. Как хреновая закуска, которая имеет послевкусие, ну специфическое такое.

– Значит, у меня плохой характер?

– Плохой – это горчица, милая моя соседушка, или аджика. А у тебя хреновый. Ладно, понято и принято. Цветы полью, пыль сама будешь протирать, когда приедешь.

– Марин, и про Веника не забудь. Это хомячок в клетке. Его кормить нужно.

– Тьфу, в сорок лет детей нужно кормить, а не хомяков.

– Мне еще нет сорока. Спасибо, что напомнила. Благодарю.

– Не за что еще. Если что, позвоню.

Магда вернулась в квартиру. Привычная тишина встретила ее на пороге. Иногда тишина разбавлялась криками и скандалами соседей. Все уже привыкли к разборкам и не обращали внимание. Всегда легче проорать свою правоту, приправив крепким словцом, чем просто спокойно поговорить. Родительские установки поведения, умноженные на градусы алкоголя, дают очевидные результаты. Громкие скандалы с разбиванием мебели никого не удивляют. А ведь в каждой такой семье растут дети. Дети копируют родителей. И никто и не пытается разобраться в происходящем.

Магда поужинала, убралась на кухне и стала собирать чемодан. Много вещей ей не понадобится. Только самое необходимое. Деловые костюмы и книги. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. От отца армянина ей досталась смуглая кожа, огромные темные миндалевидные глаза и странное имя, котором он ее назвал. Почему мама не взбунтовалась? Но разве может Магдалина Альбертовна претендовать на большее, чем удивленно поднятые брови и снисходительную улыбку своих клиентов? Мама, мама, где был твой аналитический мозг, когда ты вписывала имя и отчество в свидетельство о рождении своей девочки? Какое будущее ты хотела своей дочери? Хотя папа со своей харизмой мог уговорить любого. Профессиональный переговорщик, весёлый, добродушный и очень обаятельный. Такому не откажешь. Хорошо, хоть мама фамилию дала ей свою девичью, Коробкова. Хотя выбора на самом деле и не было.