Анклав

– Прошу тебя, не жертвуй собой попусту, – проговорила я. – Что бы ты ни сделал, пусть это будет чем-то значимым и важным.

– Ты всегда ко мне хорошо относилась. А Камень – хороший парень. Я знаю, что он ничего не брал. И ты тоже тут ни при чем.

– Да, – тихо сказала я. – Мы не брали эти книги.

Шнурок нервно кивнул, высунулся из-под занавески, осторожно огляделся вокруг – не смотрит ли кто – и выпихнул меня наружу. Выданная им сбруя с припасами почти не выделялась под рубашкой. Если повезет, часовые обыщут только сумку, а не меня саму.

Я шла через жилой квартал к баррикадам, а люди плевали в меня и мне вслед. А я шла с высоко поднятой головой и делала вид, что никого не замечаю. Невидимка уже ждал меня там. Мы молча стояли и смотрели, как они роются в наших вещах. Шпилька швырнула мне сумку – причем целясь в голову. Я ее поймала на лету. Шпилька подошла совсем близко, у меня даже дыхание пресеклось от страха.

– На тебя смотреть противно! – с тихой злобой выдохнула она.

Я не ответила. Мы с Невидимкой развернулись и полезли через баррикады. Как и в прежние разы, анклав остался позади. Только сейчас мы отправлялись не в наряд по патрулированию. И нас никто не ждал обратно. Осознав это, я бросилась вперед – бегом, бегом, не думая, наобум. И так я бежала, пока колотье в боку не заставило сбавить шаг. А потом напарник вцепился в меня сзади и хорошенько встряхнул:

– Загонишь себя – не выживешь.

Я сдавленно фыркнула:

– Ты что, совсем рехнулся? Мы и так и так не выживем. В Нассау всех перебили – а мы вообще тут одни! И зачем ты только за мной увязался? Теперь я еще и за тебя переживаю!

– Ты – мой напарник, – сказал он, но так, словно это должно было все объяснить.

– Но ты же солгал! Я же знаю – ты не подсовывал Камню эти книги!

– А я знаю, что ты их не крала.

– И он не крал, – прошептала я. – И это несправедливо. И вообще, это они подставили его.

– Я знаю.

– Знаешь? Как давно ты это знаешь?

У меня упало сердце. И разочарование впилось в него тысячью острых стеклянных осколков.

– Я всегда знал, – коротко ответил он.

– Теперь понятно, почему ты их ненавидел…

Он обнял меня – и моей первой реакцией было оттолкнуть, вырваться. Но вдруг я поняла – а ведь правил-то больше нет! И я больше не Охотница! Теперь я просто девушка с шестью шрамами на руках. И тогда я опустила голову ему на грудь и прислушалась к биению его сердца.

– Ты не должна воспринимать это как смертный приговор, – сказал он через некоторое время.

– Ты и впрямь думаешь, что нам что-то светит?

– Здесь, в туннелях? Нет. Но на Поверхности все совсем не так, как они говорят, Двойка. Да, там опасно. Но выйти наружу не значит немедленно погибнуть.

У меня зубы застучали при одной мысли, что придется идти наверх. И вообще, я всю жизнь готовилась к опасностям, что поджидают в туннелях. И ничего другого не знала! Я запрокинула голову, словно взгляд мог проникнуть сквозь толщу камня и металла, и там, Наверху, мне откроются чудеса, которые он видел, и ужасы, которые он пережил. Поверхность была сродни сказке, какие рассказывают мелкому перед сном. Я даже представить не могла, как оно там на самом деле.

– Ну, раз ты так уверен…

– Пошли. Надо идти вперед, а не стоять на месте. Мы должны отойти от их территории как можно дальше – иначе нам придется драться со следующим патрулем. И вообще со всеми Охотниками, с которыми доведется пересечься в туннеле.

Вот этого мне совсем не хотелось. И, судя по выражению его лица, ему тоже.

– Ты убил Кеглю?

Он красноречиво промолчал в ответ.

– Мы ненадолго задержимся здесь внизу, – наконец сказал он. – Помнишь платформу, на которой мы ночевали?

А, то место с жутким сортиром – конечно, помню. Я кивнула.

– Ну так вот. Железная решетка с другой стороны перекрывает выход на лестницу. А лестница ведет на Поверхность.

– И что же, мы сможем ее открыть?

– Если не сумеем, Норные помогут. У них столько всего здесь нарыто…

– А еще мы должны предупредить их о том, что с анклавом торговать опасно, – добавила я. – Если, конечно, Шнурок сказал мне правду. Они же нам, как никак, жизнь тогда спасли…

– Согласен.

И я пошла вслед за ним. Невидимка бежал быстро – не щадя ни себя, ни меня. Ему не терпелось вырваться из туннелей. Наверное, он мог бы покинуть анклав, вот так уйти, в любой момент. Но, может, он не хотел уходить один. И я его хорошо понимала.

С каждым шагом я отдалялась от прежнего, знакомого мира.

Часть вторая Поверхность

Из чулана пленница попала в длинный коридор, озаренный лунным сиянием, и добралась до двери. Дверь открылась под ее рукой, и, к вящей своей радости, Никтерис оказалась в том, другом месте, однако не на крепостной стене, но в саду, куда ей так хотелось попасть.

Джордж Макдональд, «История Фотогена и Никтерис»

Неизвестность