Анкор-ученик

Идти стало заметно легче: потолок постепенно поднимался. Шагов через сто Анкор ощутил сильнейший жар, исходивший от огненного озера; судя по запаху, это горела нефть. Стена пламени не позволяла идти дальше, но вглядевшись в пылающих змей, Анкор понял, что дорога ведет прямо через огонь, а значит, и он должен идти прямо в огонь. Первой мыслью было быстро проскочить сквозь пламя, но Анкор, видя его размеры и силу, отказался от нее. Подавляя в себе малодушие, он бросился на пол и пополз вперед, внимательно следя за тем, чтобы как можно меньше соприкасаться с огнем. Пламя было так близко, что опаляло волосы, ресницы и брови. Он едва смог приоткрыть глаза, но этого было достаточно, чтобы заметить, в чем заключалась хитрость, – и найти решение. В середине галереи действительно горел огонь, но у стен оставались широкие проходы, просто-напросто большие зеркала на стенах умножали размер пламени. Тот, кто заметил это, мог пройти через огонь почти невредимым. Анкор бросился вперед и, перебираясь от ниши к нише, преодолел весь путь. Самым серьезным последствием этого испытания были легкие ожоги на тех частях тела, которые дольше других были обращены к огню.

Дальше, в середине галереи, на каменном алтаре, как на подставке, стоял какой-то предмет, длиной около метра, напоминавший ладью. Подойдя ближе, Анкор увидел, что это большое пшеничное зерно, разрезанное вдоль, сделанное из метеоритного железа. Сверху на гладкой поверхности зерна было вырезано углубление, точно повторявшее форму колоса, который хранил Анкор все это время. Очень осторожно принц положил золотой колос в углубление, точно совместив все линии и проверив, чтобы он был прочно закреплен.

Поклонившись и стараясь не поворачиваться к алтарю спиной, он продолжил свой путь. Скоро галерея привела его к маленькой бронзовой двери. Черная бронза блестела, хотя на первый взгляд ей было немало веков. Анкор толкнул дверь, вошел в комнату и сразу почувствовал, как в ней хорошо и уютно.

Квадратная комната была просторной, с высокими потолками. На двух полуколоннах у дальней стены были изображены символы и аллегории вечного процветания природы, а также закона циклов, руководящего ею. Посередине стояла низкая широкая деревянная кровать, которая обещала самый приятный отдых, какой только можно было себе представить. Здесь Анкор вновь увидел Саримара в сопровождении нескольких человек. Он бросился к учителю и хотел поблагодарить его за все, но тот остановил его:

– Дорогой Анкор, у окна ты найдешь коврик. Сядь на него, прими надлежащую позу и размышляй, пока я не вернусь. Не мойся, не ешь, не ложись. Размышляй и жди, Маленькая Змея, и не забудь, что я тебе сказал!

С этими словами Саримар пристально посмотрел на него и вместе с сопровождавшими вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Принц подумал, что остался один, но вскоре скрип петель маленькой бронзовой двери убедил его в обратном. В комнату вошли двое слуг, они несли огромные подносы, уставленные изысканными блюдами, и узорные кувшины с минеральной водой и соками. Поставив все на маленький столик около кровати, они предложили попробовать эти яства и попросили разрешения помочь ему подготовиться ко сну, ведь он так нуждался в отдыхе.

Не ответив ни слова, одним жестом, резким и нетерпеливым, Анкор указал им на дверь. Вновь устроившись на коврике, он всеми силами пытался сосредоточить свой ум на упражнениях, связанных с концентрацией сознания, лишь бы избежать искушений. «Уставший – это не я, голодный – это не я», – в сотый раз мысленно повторял юноша. Так он смог освободиться по крайней мере от самых мучительных ощущений. Но слуги хотя и боялись приближаться к нему, словно к божеству, по-прежнему настойчиво предлагали поесть и отдохнуть – то есть нарушить приказание учителя.

Скрип дверей вновь отвлек внимание Анкора от упражнений. В другую бронзовую дверь, размером чуть больше, вошли двое других слуг и пригласили Анкора омыться в освежающей родниковой воде в великолепной ванной комнате, откуда они сами появились. Журчание воды, аромат изысканной пищи, мягкая кровать – все это так отличалось от твердого пола, на котором сидел измученный Анкор! Юноша смертельно устал, и ему требовалось постоянное, титаническое усилие воли, чтобы не поддаться искушениям. То, что он испытывал сейчас, было для него хуже самых страшных опасностей, с которыми он столкнулся до этого. Уже целые сутки юноша ничего не ел и не пил, целые сутки не смыкал глаз, и это вынужденное бодрствование было наполнено ужасом и страданиями.