Анкор-ученик

Однако юноши, добрые, но импульсивные, идущие на поводу чувств и желаний – того, что хочется, в ущерб тому, что необходимо, – так умоляли Анкора, что он не устоял. Не видя вблизи никакой опасности, он согласился выйти в открытое море, за рифы. Ученики Анкора стали бурно выражать свою радость, да и его самого переполняло счастье, когда лодка скользнула в канал, скрытый между двумя островками; это был единственный путь в открытое море для любого судна размером больше шлюпки. Высокие волны вздымали то нос, то корму великолепной лодки Анкора, а горы морской пены легко таяли, когда судно разрезало их. От порывов могучего ветра трещала мачта и туго натягивались канаты. Анкор забыл об опасности, он стоял на носу лодки и жадно вдыхал воздух свободы. Его ученики были в упоении от нового приключения, слегка похожего на детскую игру.

Анкор уже хотел повернуть лодку к югу, чтобы вернуться в бухту, но тут на горизонте обозначился маленький островок, который сразу же привлек внимание молодых людей, маня их, подобно самой обольстительной из сирен.

– Пожалуйста, – взмолился Онишке, – позволь нам осмотреть этот остров – там так красиво! Вдруг мы найдем остатки кораблекрушения или пещеру, которая ведет в заброшенные крипты!

– Хорошо, поплыли! – охотно согласился Анкор.

Вскоре обозначились очертания острова, и уже можно было различить, что там, на берегу. Остров оказался крупнее, чем казалось издалека, поскольку был вытянут почти перпендикулярно линии берега. Скалистая гряда и шесть ее вершин поднимались почти на сто метров над водой.

– Прежде чем пристать к берегу, давайте обогнем остров, это займет не больше получаса, – сказал Анкор.

Они поплыли вдоль острова, пока не достигли его дальней оконечности. Анкор был уже готов причалить, когда услышал тревожный возглас Фоарона, несшего вахту на носу:

– Корабль!

Вскочив на ноги, Анкор и Онишке увидели, как вдоль обрывистого скалистого берега к ним стремительно приближалось черное судно – боевой корабль с двумя мачтами и более чем пятьюдесятью веслами.

– Скорее, к проливу! Развернуть парус! – скомандовал Анкор.

Сомнений не оставалось: корабль их преследовал; на берегу, среди камней, юноши увидели нескольких солдат, которые криками подстегивали своих товарищей. С ужасом Анкор различил изображение кроваво-красного морского дракона на черном парусе.

– Это пираты с Юга… – прошептал он, но недостаточно тихо, и его услышали юные ученики.

– Пираты с Юга! – воскликнули они в ужасе.

– И ветер слабеет… – заметил Онишке.

Ветер действительно стихал, но несмотря на это лодка двигалась очень быстро, и ее преследователям пришлось поднять все паруса и налечь на весла, чтобы не увеличить расстояние – метров в пятьдесят, – отделявшее их от беглецов.

Но вскоре ветер совсем стих, и крепкие рабы – гребцы вражеского судна – быстро уменьшили дистанцию. До рифов оставалось еще около трех миль, когда первые вражеские стрелы упали в воду совсем рядом с кормой лодки Анкора.

Анкор приказал юношам лечь на палубу и хотел занять самый опасный пост – кормчего, но товарищи не дали ему покинуть нос лодки. Сотни пиратских глоток издали торжествующий вопль, когда Фоарон, крепко державший рулевое весло, упал ничком: его горло пронзила стрела. Лодка тут же сбилась с курса и очутилась в опасной близости от скал. Анкор и Онишке вскочили на ноги. Пытаясь добраться до кормы, Онишке нечаянно сбил с ног Анкора, но так и не смог достичь цели: его бок пронзила стрела. Когда вторая стрела попала ему прямо в середину спины, он перевернулся в воздухе и упал за борт.

Анкору удалось подняться, но страшный толчок выбросил его прямо в море: лодка налетела правым бортом на риф и стала быстро тонуть. Захлебываясь в морской пене, почти потеряв сознание от удара о воду, юный ученик Саримара едва начал приходить в себя и осознавать случившееся, как чьи-то грубые сильные руки вырвали его из воды и швырнули на палубу пиратского корабля.

– Ты кто? – спросил человек лет тридцати с бронзовым отливом кожи, по всей видимости главарь. Он был одет в некое подобие длинной рубахи из черной кожи, на груди красовался маленький бронзовый амулет.

Анкор не сказал ни слова; он прекрасно понимал, что такое поведение погубит его, но обет молчания все еще не позволял ему отвечать на вопросы.

– Я тебя спрашиваю, кто ты, жалкий пес! Говори, или я зарежу тебя! – пират в бешенстве схватился за рукоятку короткого широкого меча, висевшего у него на поясе.

В ответ он получил ледяной, полный презрения взгляд. Главарь готов был уже исполнить угрозу, но его руку удержал другой человек, одетый в красно-зеленую тунику, – видимо, капитан судна.

– Оставь его, Мопа! Это, верно, один из учеников, соблюдающий обет молчания… Ты ни за что не разговоришь его. Я хочу, чтобы он остался в живых: его можно продать в ближайшем порту или потребовать за него выкуп в Куме, если хитрые жрецы будут готовы заплатить за жизнь парня чем-то более ощутимым, нежели красивые слова! Уведи его вместе с остальными пленниками, но не нагружай тяжелой работой – а вдруг он действительно дорого стоит?