Анн Предай

Вернувшись домой, он осмотрел застекленные дверцы шкафов, на полках которых стройными рядами стояли книги по истории Парижа. Здесь находилось лучшее из того, что он об этом знал. Целая эпоха с вереницей персонажей, едва различимый гул безвозвратно минувших дней. Почему им не воздается должное? Лишь прошлое утешает нас в настоящем.

Только что купленный томик, несомненно, будет в его собрании одним из самых занимательных. Пьер погладил его, обнюхал, открыл первую страницу и погрузился в чтение. Время от времени приходилось заглядывать в англофранцузский словарь – уточнить смысл того или иного выражения. Описание парада на Елисейских Полях вызвало у него улыбку. Он решил, что в следующий свой визит к мадам Жиродэ непременно и в деталях расскажет о нем. Неожиданный телефонный звонок вырвал его из толпы зевак, глазевших на проходивших мимо швейцарских гвардейцев. Он снял трубку и услышал голос Анн. Дочь сказала, что обедать не придет, а вечером встречается с какими-то друзьями. С какими, он спросить не осмелился. Дескать, она дает ему отдохнуть. Ну а почему бы и нет? Ей с ним наверняка очень скучно…

Почти тут же последовал еще один звонок – теперь на другом конце провода был Шарль Клардье. Он не появлялся со дня похорон. После банальных дружеских приветствий он пригласил Пьера составить им компанию и сыграть партию в бридж. К своему удивлению Пьер, как бы со стороны услышал собственный ответ:

– В воскресенье? Конечно, старина… и в котором часу?

11

Напустив на себя суровый вид, Анн перешла в наступление:

– В конце концов, это просто смешно, папа! У тебя семь пятниц на неделе! Клардье на тебя рассчитывают, организовывают столики… Теперь ты уже не можешь отказаться от приглашения.

– Я так сожалею, что согласился, – вздохнул он. – Меня застали врасплох. Тебя рядом не оказалось, Клардье настаивал, и я не смог отказать. Ты действительно думаешь, что нельзя позвонить и извиниться?

Она покачала головой:

– Нет, папа.

Он откусил от круассана, прожевал и продолжил:

– Ты же знаешь, меня пригласили только из сострадания. Раньше они приглашали главным образом твою мать, а я только сопровождал ее. Я был лишним. Никогда не считался среди них сильным игроком. Впрочем, если речь идет о бридже, то я без Мили – ничто, ноль!..

Нахмурив брови, Анн призвала его сохранять чувство меры.

– Все, что ты сейчас рассказал, – ерунда. Клардье тебя любят. Даже, может, больше, чем любили маму. И ты это хорошо знаешь. Любишь ты стонать и унижать себя.

Кофе с молоком остыл. Он допил остатки, почувствовав на языке привкус сахара. На тарелке оставался круассан.

– Ты не будешь? – спросил Пьер.

– Нет.

Он взял его, задумчиво намазал маслом и съел, не разбирая вкуса.

– Я так часто ходил к ним с твоей матерью… Оказаться снова в том же салоне без нее, с картами в руках перед сочувствующими физиономиями Клардье? Это будет так тяжело!

– Может быть, поначалу! – отозвалась Анн. – Но потом, уверяю тебя, ты начнешь радоваться старой привычке. И поверь мне, Мили любила жизнь как раз за то, от чего ты теперь отказываешься.

Последняя фраза тронула его. Анн сразу же стала ему ближе.

– Я предпочел бы все-таки побыть с тобой, – буркнул он. – Могли бы прогуляться после обеда.

– На улице дождь.

– Хорошо, мы остались бы дома, поболтали немного. Не правда ли, нам хорошо вдвоем?

И взял ее руку. Анн поднялась из-за стола и нежно поцеловала его.

– Да, все именно так, папа.

– Уж не докучаю ли я тебе?

– Ну о чем ты говоришь?

– Не знаю… Я все время чувствую себя громоздким и пыльным…

Она улыбнулась:

– Опять ты за свое…

Пьер окинул ее взглядом и заметил, что она невероятно похорошела: щеки тронуты румянцем, в глазах искорки.

– Может, пойдешь со мной?

– Нет, у меня дел много.

– Каких?

– Уборка. В шкафах все вверх дном. А маленькую комнату, ту, дальнюю, ты видел? В нее невозможно пробраться, так она захламлена. Ну и потом – тебе нужно уметь обходиться и без меня.

– Я вовсе так не считаю!

Стоя к нему лицом, она положила ему на плечи обе руки:

– А я считаю именно так! Это нужно для твоего и нашего общего блага.

– О, Анн, не говори так! Если ты меня бросишь, я думаю… я думаю, что покончу с собой! Без тебя я не смогу жить.

Она засмеялась:

– Почему ты думаешь, что я тебя брошу?

– Кто ж его знает…

– Я, – ответила она.

Гордость переполнила Пьера за то, что у него такая дочь.

– Пойду куплю чего-нибудь к обеду, – добавила Анн.

– Мне ничего не покупай, я не голоден.

– Как всегда? – весело спросила она. – А потом сядешь за стол и съешь за четверых.

И потрепала его по голове, а он боднул ее в бедро.

– Сколько времени, знаешь?

– Нет, – ответил Лоран, даже не шелохнувшись.

– Пять.

– Ну и что? Должен вернуться с бриджа твой отец?

– Нет – пока что нет.

Она выскользнула из постели и, почувствовав голыми бедрами прохладный воздух комнаты, быстро залезла в домашний халат.

– Ты куда? – поинтересовался он.

– В гостиную. Пойдешь?

Он пришел туда уже одетым и грустно осмотрелся вокруг.

– Добротная мебель, хорошие книги, красивый ковер. Не утомляют тебя вся эта банальщина и весь этот порядок?

– Без тебя, да, – ответила она.