Анна

Только человек, напрочь лишенный гибкости ума, может точно утверждать что, люди в повседневности своей жизни, в погоне за мнимыми мечтами, утратили способность к состраданию, и вообще всякую моральную чувствительность. Если взять и начать копать, копать, копать все глубже в любого из той серой толпы, в рамки которой обычно загоняют людей, то с уверенностью могу сказать – вы не докопаетесь до самого дна. Уже на полпути вы поднимите в человеке всё то, что он похоронил давным-давно, желая забыть и больше никогда не вспоминать. Современный русский человек уже настолько загнан и забит, что в большинстве случаев для этого даже не нужно прилагать усилий, шквал проблем, обязанностей и прочих весьма неприятных обстоятельств отодвинет все остальное на второй план. Да, возможно такая жизнь делает человека менее уязвимым и более твердым, но не является ли это экспоненциальным ростом деградации человека? И тысячи книг о философии могут вмиг стать бесполезными, как и их авторы. Эта наука никогда не станет точной, все лишь в теории, и все вопросы остаются открытыми. Разумно будет предположить что, для каждого человека, существующего на земле, нужно индивидуально прописывать свою философию, ведь весь набор его качеств, взглядов, характеристик где-то пересекается, где-то нет с остальными людьми. И с рождением каждого нового человека рождается и новый набор всех этих, так сказать параметров, соглашусь, что это редкий случай, но всё же он имеет место быть. Дак зачем же тогда человек пытается себя познать, и свое окружение, и его природу, для чего написаны эти миллионы страниц и в последствии прочитаны не меньшим количеством людей? Но вопросы так и остаются открытыми…

– Поставьте подписи вот здесь, вот здесь и вот здесь где галочки. – диктовала Вероника Витальевна. – А вот здесь дату и подпись с расшифровкой.

Черемцов как в бездну смотрел на стол с бумагами в отделе кадров и машинально выполнял требования Вероники. Перевернул очередной лист с кучей пунктов, которые никто в своей жизни не читал, кроме самих сотрудников отдела, что кстати тоже под вопросом, вывел своим торопливым подчерком 25 августа 200*год и поставил размашистый росчерк не оставив места для расшифровки.

–Ну что ж, на этом бумажные формальности заканчиваются, в свою очередь я желаю вам успехов в новой должности и не смею быть преградой между вами и вашими новыми обязанностями, можете быть свободны. – так же машинально проговорила Вероника и уложила все бумаги в папку.

Черемцов вышел из кабинета без всякого ощущения чего-то нового, на ходу по коридору достал телефон, что бы убрать беззвучный режим. Было оповещение о двух пропущенных вызовах от отца, на которые последовал ответный звонок.

– Алло, сынок? – отозвался грубоватый низкий голос

– Да, пап, слушаю. – отвечал Черемцов.

– Ей совсем стало плохо, навестил бы ты нас пока не поздно. – немного заикаясь отвечал отец.

С полминуты погодя сынок молчал и только после смог родить своё суховатое "Сегодня буду". На чем этот телефонный разговор и был закончен. Не застав Виктора в кабинете он еще подумал позвонить и ему, но по непонятным мотивам не стал этого делать. Он зашел в свой, уже новый кабинет, который был непривычно пуст, как тут же вспомнил, что нужно обрадовать Виктора новой должностью. Руководитель отдела имел право самостоятельно назначать старшего следователя, и сомнений не было, что им станет Виктор. Стоя у окна, он листал список контактов и несколько раз пролистал Виктора, в упор его не видя.

– Да, Сергей Сергеевич. – немного запыхавшись отвечал свежеиспеченный старший следователь.

– Ты где?

– В западном поселке

– Какого ты там забыл?

– Опрашивал свидетелей пожара, Сергеевич, они как с цепи сорвались меня чуть не застрелили. – повышая тон говорил Виктор.

– А зачем ты поехал туда один, объясни мне, пожалуйста? А если бы и правда застрелили!?. – отчитывал руководитель отдела.

– Откуда ж я мог знать, что ни тут умом тронутые.

– Дуй, давай в участок и зайди в отдел кадров, и впредь не совершай выезды в эти захолустья в одиночку, понял?

– А зачем в отдел кадров?

– А там и узнаешь, всё, до связи. – сбросил звонок Черемцов и вышел из кабинета.

Он зашел обратно и попросил Веронику перевести Виктора в должность старшего следователя, на что она улыбнулась и ответила "Хорошо". Сергеевич, получая со всех сторон рукопожатия и поздравления, с трудом добрался до выхода из министерства. У дверей он все никак не мог найти ключи от машины, поднял взгляд на парковку и вспомнил, что добрался до министерства пешком. Выдал вслух короткое упоминание лукавого и поторопился вызвать такси ведь дождь, пришедший с западного поселка, застал уже весь город. Такое чувство будто Виктор сам по пути открыл тучам дорогу с того злополучного поселка, да, дождливым тогда выдался август.

Анна поспешила в прихожую в указанное время. где Ангелина Андреевна уже упаковывала дочку в желтый плащ. Дитя мило помахивало розовым зонтиком, и бросила взгляд на няню.

– Стой ровно. – сказала мать и застегнула последние пуговицы.