Анна

— Директор Дамблдор, — вмешался Дэн, — спешу вас уведомить о том, что вы, как глава школы, нарушили контракт, заключённый с моей подопечной. Мы здесь для выяснения всех деталей произошедшего и дальнейшего разбирательства.

— Что-то конкретно требуется?

— Мы бы хотели пригласить ту девочку, что была вместе с Анной, а также побеседовать наедине. Вы позволите?

— Да, конечно, — ответил Альбус и, развернувшись, покинул Больничное крыло.

Следующие два часа меня дотошно допрашивали, заставляя вспоминать каждую деталь, каждый взгляд, брошенный Каркаровым-младшим или Шнайдером в мою сторону. Милли, которую привёл Снегг, довольно быстро рассказала о произошедшем и так же быстро сбежала, опасливо поглядывая на Большого Отца и моего опекуна.

— Мисс, — сказал спустя два часа латинос, — спасибо, что уделили время и рассказали всё без утайки. Позвольте откланяться.

Мужчина и женщина отправились к камину и исчезли в вихре зелёного пламени.

— Большой Отец, — решила спросить я, — откуда вы знаете директора?

— Когда-то, — сказал старик, — мы были друзьями.

— Энни, малышка, — перевёл внимание на себя Дэн, — тебе придётся остаться в школе на все рождественские каникулы, пока не подпишем договор. Не грусти, я принёс тебе подарки.

Даниэль выудил из своего дипломата большой швейный набор, несколько книг и чёрный кошачий ошейник.

— Спасибо.

Уилсон и Большой отец откланялись, а я осталась в Больничном крыле на весь месяц. Меня не выпускали и никого ко мне не пускали, кроме Василия и учителей. Пришедшая Стебель рассказала, что по школе ходят слухи о нападении на девушек Хогвартса, но подтверждения этому так и нет. Декан очень просила не говорить о том, что произошло, другим ученикам. На мой вопрос — когда же меня выпустят из Больничного крыла она пожала плечами и ответила, что не знает. Я кое-как уговорила её принести мне мой сундук, и всё время, что провела «в заточении», мастерила очередные заколки-перчатки-кошельки.

Все каникулы меня продержали у мадам Помфри, раз в два-три дня ко мне наведывались юристы и Даниэль для уточнения деталей и переговоров с Каркаровым и Шнайдером-старшим, который прибыл из Берлина. Мужчина очень хотел со мной поговорить, но его не пустили. Свободное время скрашивали Василий да Воровка, приносившая мелкие записки от Милли. Подруга писала, что с ней всё в порядке, рассказывала мелкие сплетни и избегала писать о том, что произошло в ночь на Рождество.

Из Больничного крыла меня выпустили двадцатого января. Профессор Стебель лично отвела меня к директору для подписания контракта.

Круглый кабинет абсолютно не изменился — всё то же «логово хомяка» с кучей непонятных штук и феникс на насесте.

Игорь и Вадим Каркаровы хмуро смотрели на портреты бывших директоров и директрис школы, Шнайдеры о чём-то переговаривались в одной из пустых ниш, а Дэн и юристы поглощали сладости из вазочки на столе, запивая чаем.

— Мисс Морозова, — сказал Вольфганг Шнайдер, — приветствую и приношу свои извинения за поведение своего потомка. Род Шнайдер признаёт ваши требования вполне обоснованными.

— Здравствуйте, — скромно поздоровалась я.

— Анна, — поднялся со своего места Дэн, — вот контракт. Прочитай, пожалуйста, внимательно и, если что-то непонятно, спроси, я разъясню.

Мужчина протянул мне свиток из тонко выделанного пергамента, и я, присев на стул, углубилась в чтение. В принципе, ничего нового — три миллиона галлеонов на счёт в течение года. Кто будет платить — без разницы: хоть Каркаровы, хоть Шнайдеры. Если сумма не будет перечислена, то откат шарахнет по всем участникам. Вместо головы на серебряном блюде в случае невыплаты в моё распоряжение переходит волшебный дом Шнайдеров, куча артефактов Шнайдеров, одна шестая части Дурмстранга и Каркаров-младший в качестве магического раба, а также контакт содержал пункты о непричинении вреда, неприкосновенности и открытый вопрос о компенсации от школы. В принципе, меня всё устраивало. Я не стала говорить, что треть суммы — это для Милли. Дэн по секрету рассказал, что Булстроуд с бабушкой выбили себе оплату шестого и седьмого курсов в Хогвартсе (пятьсот галлеонов каждый курс), а также небольшую компенсацию, которой хватит на школьные принадлежности.

— Мне всё понятно. Где подписать?

— Прошу, — чернокожая женщина в белоснежной тоге протянула мне «кровавое» перо для подписи документа. Пергамент засветился зелёным и исчез. — Ваши копии появятся в указанных местах через три часа, а ваша, мисс Морозова, в ячейке швейцарского банка.

Присутствующие нестройно поблагодарили женщину, и юристы, попрощавшись, исчезли в зелёном пламени директорского камина.

Даниэль обнял меня, потрепал по макушке и тоже шагнул в зелёное пламя. Следом отправились Шнайдеры и Каркаров-младший.

— Директор, — сказала я, — можно идти?

— Да, — задумчиво ответил Дамблдор. — Помона, проводи ученицу.

Декан довела меня до входа в гостиную, сказав лишь о том, что для всех — я была в США у опекунов, а Василия оставила в Хогвартсе.