Анна

На то, чтобы восстановить прежний уровень магии, ушло почти двенадцать лет. За это время я сделала немало — разругалась и помирилась с Булстроуд, закончила комьюнити-колледж и обычный колледж по специальности рунист-артефактор (денег ушло — просто море), погуляла на свадьбе Тома и Насти, купила участок в пустыне Мохаве (это для магглов пустыня, а для волшебников очень даже хороший населённый пункт) куда переехала вместе с Милли.

Мы с подругой так и остались старыми девами — жили вдвоём с семью котами и кошками, строили дом и развивали бизнес по мелким артефактам и магическим портретам. С бывшими согражданами из Англии ни я, ни Миллисент не пересекались, предпочитая путешествовать по Магической Америке с передвижной выставкой картин и декоративного искусства (то есть показывать мои изделия).

Магазинчик мы смогли открыть только в две тысячи девятом, после того, как я помогла Большому Отцу с артефактом, спрятанном в пирамиде Луны. Потомком Кортеса выступал знакомый мне Сайрус Принц, который почти всё и сделал, а я лишь отдала каменную поделку высотой сантиметров пять (вот из-за это бздюльки и был весь сыр-бор!). Ехать к пирамиде Погок в Антарктиде, чтобы завершить формирование магического щита над нашим миром, я отказалась наотрез — не женское это дело! За участие в «спасении» артефакта Большой Отец выбил для меня разрешение на открытие магазина на Пирсе 39.

Больше всех открытию магазина был рад Вася — кот наконец-то сумел отогнать большую часть морских котиков. Его «победе» был посвящен целый разворот местной газеты, а маггловские ученые ломали голову, почему животные массово уплывают с пирса. Эх, знали бы правду, посмеялись бы вместе. Дэн шутил, что его знают не как представителя власти, а как хозяина рыжего кота — Васяндр наотрез отказался переезжать из Сан-Франциско в Мохаве, оставшись в коттедже Дэна. Открытие магазина рыжик воспринял очень благосклонно — блудная хозяйка вернулась, чтобы его покормить и вычесать. Из шерсти Василия получались очень тёплые носки и перчатки, которые раскупали коренные жители Америки.

Что такое счастье? Для кого-то счастье — это деньги, для кого-то семья. Для меня счастье — это любимое дело, которому посвящаешь всё своё время. Я рада, что не дала вовлечь себя в эту политическую интригу и отстояла свою независимость, своё право решать самой, чем мне заниматься и что делать. Я смогла сберечь своё маленькое счастье.

Глава 20 «Новая жизнь никогда не дается даром»* - вариант второй (основной)

Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойно, Анютка, спокойно. Вдох-выдох, вдох-выдох. Помнишь Хогвартс после святочного бала? Помнишь? А рассказ Дэна о том, что здесь замешана большая политика? Помнишь? А чувство, словно в помоях искупалась, помнишь? Помню… Вдох-выдох, вдох-выдох…

— Почему им не помогут в госпитале? — спросила я.

— В их организмах яд какого-то магического животного, скорее всего, змеи Тёмного Лорда, их внутренние органы разлагаются, и я не могу это исправить, только замедлить. Через десять-пятнадцать минут изменения станут необратимыми, и три жизни оборвутся.

— Почему не госпиталь, а камень?

— Это магический жёлтый сапфир.

— Накопитель и магический нейтрализатор любых зелий и ядов, — вспомнила я уроки магистра Эйр. — Стоит дороже, чем все деньги в моём сейфе. И всё же, почему не госпиталь?

— Помочь не смогут, — пожал плечами вождь, — лекарства нет. При переносе зельевара яд попал к Лестрейнджу на раны и слизистые, а дальше в кровь.

— Так на Снегге же мантия…

— Именно поэтому они до сих пор живы. Ткань ослабила действие токсина, но не уничтожила полностью.

— Их оставят умирать?

— Продлят муки на пару часов. Да и при всём своём желании не смогут….

— А-у-а-у-у-у-а, — протяжно заголосила малышка на руках у Дэна, и он спешно ушёл в другую комнату.

— Кто она?

— Дельфини Гонт — дочь Беллы и Лорда.

— Какова её судьба, если я откажусь? — странно, вроде Беллатриса замужем за Рудольфусом была, хотя Булстроуд писала, что у них крышу сорвало знатно.

— Будет жить в моём племени.

— Это плохо?

— Для неё — да. Слишком большая разница в магии, подходе и наследии. Чем старше она будет становиться, тем меньше племя будет понимать её, а она племя. Закончится это всё очень печально.

— Как именно? — вот сейчас вообще непонятно.

— Желанием возродить отца и созданием множества временных парадоксов и петель.

— Что тогда? — хм, а это уже интересно

— Галлифрейцы (12) уничтожат другие реальности, оставив только одну.

— Какую? — не унималась я.

— Мне это не известно.

— Кто такие галлифрейцы? — почему-то название было смутно знакомым, но вспомнить никак не получалось.

— Повелители времени.