Анна

В девять утра я стояла в зале банка Гринготтс и, пытаясь оттянуть момент встречи с Малфоем, придирчиво изучала список необходимых покупок для школы. Котёл и флаконы у меня есть, мантии старые подойдут, весы и телескоп тоже. Значит, нужно приобрести учебники, канцелярию, ингредиенты и многофункциональный сундук. Палочку, купленную в Штатах, я не стала везти в Англию — на таможне её обнаружат и зарегистрируют, навесив кучу следящих заклинаний. Накладывать на неё чары надзора над магией несовершеннолетних мне абсолютно не хотелось. Дело в том, что все зарегистрированные в Англии палочки, которыми владеют малолетние волшебники, имеют «Чары надзора» сроком на пять лет. Данное заклинание не работало в трёх местах — Хогвартс-Экспресс, школа с прилегающим Запретным Лесом и Хогсмид. Во всех остальных случаях при колдовстве данной палочкой (без разницы, кто колдовал), прилетит письмо с предупреждением, мол, ай-яй-яй, нельзя колдовать на каникулах. Это относилось в равной степени как к чистокровным, так и к магглорождённым. Но лично я сомневаюсь, что у того же Малфоя нет второй палочки.

Все письма, что направлялись мне, пока я была в США, приходили к Миллисент. Вчера вечером я получила увесистый свёрток килограмма на два, с кучей корреспонденции. Самым большим был конверт из Хогвартса — маггловский аттестат об окончании первого класса школы Святой Марии, список покупок и результаты экзаменов. Официально, для маггловского мира, я училась в закрытом пансионате, куда попала по благотворительной программе. После учебного года нужно было написать заявление о выдаче документации маггловской школы — аттестат, результаты экзаменов, характеристика, выполненные проекты и участие в культурно-массовых мероприятиях. Всё это мне нужно для того, чтобы отдать миссис Бантли, потому что сирота — это единица подотчётная, на меня деньги выделяются! Великобритания оценивала мои нужды на одежду и учебники в тысячу триста фунтов в год, то есть двести шестьдесят галлеонов, плюс пятьдесят галлеонов от волшебников и двадцать — собственных средств. Итого — триста тридцать галлеонов. Ещё из школы мне прислали копию оценок за первый курс (надо же опекунам похвастаться!) и список покупок к новому учебному году. Если оценки за первый курс радовали своим «Превосходно» и «Выше ожидаемого» (по трансфигурации, ЗОТИ и УЗМС), то список покупок огорчил — книжек в этом году нужно много.

Следом за хогвартским увесистым посланием я распечатала письмо Милли, где она интересовалась, как я съездила, а также сообщала, что с меня два галлеона за комплект учебников Локонса. Цена на его книги была заоблачная, и девочки всех вторых курсов решили купить по одному комплекту на каждый факультет. Уже легче. Отдавать полтора галлеона за каждую книжку даже не «жаба давит», а «жадность душит». Падма написала, что большая часть когтевранцев приобрели учебники из «чисто исследовательского интереса» и теперь сверяют методы Златопуста с официальной литературой. На Гриффиндоре все семь книг купили Грейнджер и Браун. Первая, потому что так сказали, а вторая — фанатка Локонса.

Еще были письма от Ли, Нотта, Финч-Флетчли, Тонкс, Диггори, Вилкоста и Малфоя. Первые три послания недоумения не вызвали, а вот последние четыре, мягко говоря, удивили. Причем писали не школьники, а их родители с просьбой о встрече. Прочитав письма чистокровных волшебников, пришлось признать, что без помощи кого-то со стороны не смогу разобраться в хитросплетениях словесных кружев. Взяв перо и пергамент, я написала большое письмо бабушке Миллисент. Ответное письмо прилетело ближе к полуночи. Леди Булстроуд написала, что, скорее всего, меня хотят признать, как Блэк, а Вилкост хочет навесить «Долг Жизни». Весть о том, что я похожа на мать Малфоя-младшего, обсуждалась ещё с марта месяца. Отчисление Вилкоста только подлило масла в огонь. Все считали, что директор не будет «впрягаться» из-за сиротки, пусть и с возможным магическим родством в России. Старушка говорила мне прямым текстом о том, чтобы я ни в коем случае не соглашалась на официальное признание родства, — проблем не оберусь — и даже описала эти проблемы. А Диггори и Вилкоста советовала проигнорировать. Чем дольше промариную их, тем больше смогу стрясти. Нариане Булстроуд я верила, старушке осталось жить года три — четыре, а затем её внучка останется одна. Невеста она незавидная, да и по характеру — амёба. Пожилая леди хотела, чтобы я, со своим прагматичным и циничным характером, не оставила мягкую и домашнюю Милли одну. Ответы на остальные письма были дописаны ближе к трём часам утра.

Сейчас, стоя посреди большого зала волшебного банка, я прикидывала, угадала ли леди Булстроуд причину заинтересованности в моей персоне или нет.

В начале десятого один из гоблинов отвёл меня в небольшое светлое помещение с двумя диванами друг напротив друга.

— Здравствуйте, мисс МорозОва, — приветствовал Малфой, неправильно ставя ударение.