А не ставший моей могилой,Ты, крамольный, опальный, милый,Побледнел, помертвел, затих.Разлучение наше мнимо:Ястобоюнеразлучима,Тень моя на стенах твоих,Отраженье мое в каналах,Звук шагов в Эрмитажных залах,Где со мною мой друг бродил,И на старом Волковом Поле[44],Где могу я рыдать на волеНад безмолвием братских могил.Все, что сказано в Первой частиО любви, измене и страстиСбросил с крыльев свободный стих,И стоит мой Город «зашитый»…Тяжелы надгробные плитыНа бессонных очах твоих.Мне казалось, за мной ты гнался,Ты, что там погибать осталсяВ блеске шпилей, в отблеске вод.Не дождался желанных вестниц…Над тобой – лишь твоих прелестниц,Белых ноченек хоровод.А веселое слово – дóма —Никому теперь незнакомо,Все в чужое глядят окно.Кто в Ташкенте, а кто в Нью-Йорке,И изгнания воздух горький —Как отравленное вино.Все вы мной любоваться могли бы,Когда в брюхе летучей рыбыЯ от злой погони спасласьИ над полным врагами лесом,Словно та, одержимая бесом,Как на Брокен ночной неслась…И уже предо мною прямоЛеденела и стыла Кама,И «Quo vadis?»[45] кто-то сказал,Но не дал шевельнуть устами,Как тоннелями и мостамиЗагремел сумасшедший Урал.И открылась мне та дорога,По которой ушло так много,По которой сына везли,И был долог путь погребальныйСредь торжественной и хрустальнойТишины Сибирской Земли.От того, что сделалось прахом,Обуянная смертным страхомИ отмщения зная срок,Опустивши глаза сухиеИ ломая руки, РоссияПредо мною шла на восток[46].Окончено в Ташкенте, 18 августа 1942
‹СТРОФЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПОЭМУ›
* * *
Что бормочешь ты, полночь наша?Всё равно умерла Параша,Молодая хозяйка дворца.Тянет ладаном из всех окон,Срезан самый любимый локон,И темнеет овал лица.Не достроена галерея-Эта свадебная затея,Где опять под подсказку БореяЭто всё я для вас пишу.5 января 1941
* * *
А за правой стенкой, откудаЯ ушла, не дождавшись чуда,В сентябре в ненастную ночь-Старый друг не спит и бормочет,Что он больше, чем счастья, хочетПозабыть про царскою дочь.1955
* * *
Я иду навстречу виденьюИ борюсь я с собственной теньюБеспощаднее нет борьбы.Рвется тень моя к вечной славе,Я как страж стою на заставеИ велю ей идти назад………Как теперь в Москве говорят.Я хочу растоптать ногамиТу, что светится в светлой раме,СамозванкуНад плечами ее не крыльяОктябрь 1956, Будка
* * *
Верьте мне вы или не верьте,Где-то здесь в обычном конвертеС вычислением общей смертиПромелькнет измятый листок.Он не спрятан, но зашифрован,Но им целый мир расколдованИ на нем разумно основанНебытья незримый поток.Март 1961