Анна Болейн. Страсть короля

Дорогая, я немало озадачен известиями, которые передаст Ваш брат, и прошу Вас полностью довериться ему. О моей уверенности в скорой встрече с Вами лучше знают в Лондоне, чем здесь, при дворе, что меня изумляет. Кто-то проявил нескромность, но я надеюсь, в будущем наши встречи не будут зависеть от капризов других людей. Писано рукой жаждущего быть Вашим Г. К.

Анна пожала плечами: подобных слухов стоило ожидать. Из Рима приезжает легат, как тут не начаться разговорам?

В тот вечер после обильного праздничного ужина Анна и Джордж сидели в гостиной и обменивались новостями.

– Как Джейн? – спросила Анна.

– Рада возвращению ко двору, – ответил Джордж, и Анна почувствовала его желание уклониться от обсуждения этой темы.

– А как вы с Джейн? – не отступалась Анна; ей давно было известно, что брак у них несчастливый.

– Мы стараемся видеться как можно реже, – признался Джордж, и на лицо его набежала тень. – Если ты хочешь услышать правду: мы от души ненавидим друг друга, а иногда не только от души.

– Но почему? Она довольно приятная.

– Ее красота лишь поверхностная. Анна, ее воспитывали без уздечки. Отец Джейн, похоже, был настолько увлечен своими книгами, что пренебрег внушением своей дочери понятия о важности целомудрия. Она изменяла мне с несколькими мужчинами, поддаваясь порывам похоти и жажде грязных удовольствий, супружеская верность ей неизвестна.

Анна была поражена:

– Она действительно прелюбодействовала?

Джордж фыркнул, его красивое лицо скривилось в гримасе отвращения.

– Да, если ты хочешь окончательно все прояснить! Она не боится ни Бога, ни впасть в немилость. Ее поведение порочно. – Он допил остатки вина и налил еще. – Но я-то не лучше со своей охотой до женщин. Поверь, Анна, я тоже нечист.

– Весь двор об этом знает, – тихо сказала она.

– Они не все знают, – пробормотал он.

– На что ты намекаешь?

Джордж выглядел удрученным. Прошло много времени, прежде чем он снова заговорил:

– Анна, меня снедает чувство вины. Я должен с кем-то поговорить, и ты единственный человек, которому я могу довериться. Тем не менее, если я расскажу о причине своих терзаний, ты меня возненавидишь.

– Я не смогу тебя возненавидеть, – возразила Анна. – Говори!

Он медлил и не смотрел ей в глаза.

– Я как будто не могу насытиться женщинами: только о них и думаю день и ночь. Я не контролирую себя и не имею сил это изменить. Я… я даже брал силой вдов и лишал девственности девиц. Для меня все едино, – выдавил из себя Джордж.

Это признание потрясло Анну до самых глубин существа. Ее брат, которого она любила, как саму себя, признавался в насилии – самом гнусном из всех преступлений. Это было непостижимо. Неудивительно, что Джейн от него отвернулась!

– Нужно себя контролировать! – прошипела она и, подскочив, дала ему крепкую пощечину. – В тебе нет уважения к женщинам.

– Я не могу удержаться. – У Джорджа был совершенно подавленный вид; щека покраснела от удара. – Такова моя натура, иногда я ненавижу себя за это. Но в любом случае я не могу любить Джейн. Она испорченная. Она… она хотела видеть меня с одной из моих любовниц.

– Ради всего святого! – воскликнула Анна. – Что происходит с вами обоими? Джордж, эта несдержанность не доведет до добра. Ты хочешь подцепить сифилис? Ты должен следить за женой и положить конец ее дурному поведению. Перестань бросаться на других женщин! Мало найдется худших вещей среди того, что может сделать мужчина. Ты хоть представляешь, какую боль и какие несчастья это приносит? Посмотри на сестру Марию!

Джордж повесил голову:

– Я постараюсь, Анна. Честно, постараюсь.

Он протянул руку, но сестра не приняла ее, а, резко бросив:

– Я иду спать! – покинула брата.

В эту ночь Анне не спалось, она лежала без сна и пыталась свыкнуться с мыслью, что ее любимый брат принадлежал к тому разряду мужчин, которых она больше всего презирала. К утру она поняла: хотя Джордж горько и убийственно разочаровал ее, она не перестанет любить его. Они были слишком близки, чтобы такое могло произойти.

В середине августа Анна вернулась в свои гринвичские апартаменты рядом с турнирной площадкой. Генрих немедленно явился к ней и обнял так крепко, словно готов был не отпускать вечно:

– Дорогая! Вы представить себе не можете, как целительно для меня видеть вас в столь добром здравии. Я каждый день благодарю Господа за то, что он вернул вас мне.

– А я благодарю Его за ваше избавление от болезни.