Анна Фаер (СИ)

Муж её встал, пошёл к машине один, а вернулся уже вместе с гитарой. Он уверенно пошёл в сторону сцены. Но я не наблюдала за ним, я слушала женщину, которая уже успела полюбить нас.

- Если тебе не нравятся истории про охоту, то какие ты любишь? – спросила она у Димы.

- Он любит чай. Больше всего на свете! – снова сказала вместо него я.

- О! Какое совпадение! Вставай, я должна кое-что тебе показать! – радостно заговорила женщина.

- Что? – спросила Дима заинтересованно.

- На наших землях чай никогда не рос, и предки наши его не пили. Но, поверь, они знали отличную замену. Когда мы шли сюда от припаркованной машины, я заметила подходящий кустарник. Можем сорвать листья. Я научу тебя…

И они с Димой ушли. Такому парню, как он, только чайным пакетиком помаши – и он у твоих ног.

Мы с Максом остались вдвоём. В его глазах отражался костёр. Языки пламени поднимались почти до самого неба, а искры улетали прямо к звёздам. Звёзд было много, а Млечный путь был виден как никогда хорошо. Даже самые маленькие и неяркие звёзды были почему-то заметны. Всё небо было усеяно звёздами. Словно перхоть не чёрной рубашке.

- Ну, что? – спросил у меня Макс.

- Что?

- Счастлива?

- Я?

Я почему-то не понимала вопроса. Счастлива ли я? Как понять, что ты счастлив? Когда счастлив, ты этого никогда не понимаешь. Счастье бывает только в прошлом. Вот вспоминаешь что-нибудь и понимаешь: вот тогда-то я и был счастлив.

- Я не знаю,- сказала я, посмотрев в его глаза самого зелёного цвета, который только существует. – Я была счастлива, когда мы ехали в машине. И когда только-только вышли из города. А сейчас…

- Сейчас нет,- сказал он точно, но слишком прямо.

- Нет. Но если я попытаюсь…

Его уголки рта едва заметно приподнялись.

- Даже не пытайся. Пытаться стать счастливым - это то же самое, что пытаться вспомнить забытое. Сделать это специально удивительно сложно.

- Но я ведь не могу в такой хороший вечер быть несчастной.

- Ты не несчастна. Ты безразлична.

- Да ведь это в десятки раз хуже! Я не хочу быть безразличной. Безразличия слишком много в этом мире. В этом мире слишком много слепых и глухих. Слишком много тех, кто делает вид, что ничего не замечает, когда мог бы помочь. Надо всё исправить. Мир нуждается в починке. Причём, немедленно!

- Что же тебе не сидится на месте? – спросил он.

- Это я хочу у тебя спросить. Как ты можешь сидеть на месте? Ведь ты знаешь, как плохо обстоят дела! Ты знаешь!

- С чего ты это взяла?

- Потому что, ты только притворяешься. Притворяешься холодным и пассивным.

- Даже если и так…

- Даже если и так?! Что, даже если и так?! Ведь если ты всё понимаешь, мы бы могли многое изменить!

- Ничего мы не могли бы,- сказал он сухо. – Я полностью поддерживаю твои взгляды. Мир нуждается в починке. Пусть ты даже сама не понимаешь, почему так говоришь, но я с тобой согласен. Слишком много бессмысленных войн, слишком много неравенства, в политики одни вруны, а экономика разваливается на наших глазах. Конечно, мир нужно чинить. Но разве нам это под силу? Я понимаю твои желания и чувства. И ты это знаешь. Только смысла во всём этом нет.

- Знаешь, что? – перед нами вдруг ярче вспыхнул костёр. – Пообещай мне, что всегда будешь придерживаться моих взглядов! Пообещай, что всегда будешь помогать мне делать этот мир лучше! Мы же должны оставить свой след! Я знаю, что ты хочешь этого так же сильно, как я!

- Я не буду всегда придерживаться твоих взглядов.

Моё сердце вдруг куда-то упало.

- Нет, я не буду,- продолжил Макс. – Но, знай, что я всегда готов прийти тебе на помощь. Я тоже псих. Я тоже хочу изменить этот мир. Только вот от меня никакой пользы не будет. Даже если я и хочу чего-то, мне не хватает решительности, а если и хватает, то я слишком быстро разочаровываюсь и сдаюсь. Всё что я могу - это думать, а этого мало.

Он замолчал и окинул меня тяжёлым взглядом. Взяв в руку песок, он стал медленно его высыпать.

- Зато ты другая,- тихо сказал он. - Ты, может, и вправду на что-нибудь да способна. Понимаешь, у меня есть силы, но нет стремления. Ты ведь думаешь, что я смогу помочь тебе? Я удивляюсь: почему ты думаешь, что я могу помочь тебе в твоих грандиозных планах? Ты, кажется, надеешься на меня. Не стоит. Я не оправдаю твоих надежд.

Мне стало грустно. Вот теперь мне не безразлично. Теперь я несчастна.

- Это значит, что ты не хочешь мне помогать,- сказала я.

- Нет,- сказал он почему-то удивлённо. – Я этого не говорил. Я только сказал, что из меня будет плохой помощник. Плохой, но он всё-таки будет. Не надейся на меня, но рассчитывай. Я буду стараться тебе помочь во всём. Я, правда, хочу, чтобы твоя невероятная мечта о новом лучшем мире сбылась. Можешь мне доверять.

Сейчас я должна была стать счастливей, но мне сделалось тоскливо. Почему от хороших и добрых слов иногда делается тоскливо?

Может быть, мне грустно из-за того, как сильно Макс себя недооценивает. Он ведь такой замечательный! Такой интересный! Но почему-то самые интересные люди никогда даже не подозревают, что они интересные.