Анна Фаер (СИ)

И он принялся рассказывать нам про чай. Чай мне было совсем неинтересен, я просто смотрела на то, как он рассказывал о чём-то, что любит. Это всё-таки очень мило, когда кто-то начинает рассказывать о том, что заполняет всю его душу. Жесты, взгляд, голос, даже черты лица начинают менять и становиться лучше. Дима весь сиял, описывая нам вкус нового чая. Снег, лежащий уже большими сугробами, сверкал и искрился на солнце. Дима тоже искрился, как снег, только совсем не от солнца. Он сверкал изнутри. Думаю, у него внутри есть какое-то миниатюрное подобие нашего светила. Иначе, почему он такой солнечный? Когда всё кажется серым и пасмурным, он появляется, словно яркие лучи из-за наступившей тучи. Когда становится неуютно и холодно, от него исходит согревающее и успокаивающее душу тепло.

- Поэтому я пью много чая,- заключил Дима с каким-то особым удовольствием.

И у меня тут же родилась гениальная мысль. Я хлопнула в ладоши и сказала с восторгом:

- Я знаю, почему ты такой хороший! Я поняла! Я поняла, в чём дело!

- Что? – он растерялся.

- Я всё пыталась понять, почему ты такой замечательный! И не могла найти ответа, а теперь всё стало ясно!

- Что стало ясно? – он был в полнейшем замешательстве.

- Люди, которые пьют чай, сами источают тепло и спокойствие! Они становятся чем-то вроде чая, понимаешь? Чая для других людей.

- Тебе солнышко припекло,- усмехнулся Макс.

- Олух, зима на улице!

Макс ничего мне так и не ответил, только принялся улыбаться своей раздражительной всеведущей и всезнающей улыбкой. Улыбка бога? Или улыбка Сатаны? Или просто улыбка Макса? Он же ею меня с ума сведёт! Нельзя так улыбаться! Нельзя!

Когда мы уже сидели на кухне у Димы, Макс спросил, вздохнув:

- Так ты решила что-нибудь?

- Ах, да. Нужно что-то решать. Нужно,- и я, вздохнув, сказала: - Надо бы.

Но вместо того, чтобы решать что-нибудь, я принялась смотреть в чашку, наполненную крепким и тёмным чаем. И, знаете, такое иногда бывает, что ты вдруг совершенно неожиданно осознаёшь что-то важное. Вот, бывает, у тебя упала на пол ручка, ты нагнулся её поднять, и у тебя что-то вдруг прояснилось в голове. Или просто идёшь по улице не спеша – и вдруг осознаёшь какую-нибудь истину. Просто так. Ничего не случилось важного, ничего тебя не потрясло, но ты взял – да и открыл для себя что-то новое и совершенно неожиданное.

Вот такое произошло и со мной. Я поняла, что не люблю чай. И он мне никогда даже не нравился. Я никогда не пила его по своему желанию дома, в школе я тоже его не пила. Я всегда пью что угодно, только не чай. Я не выбираю его. Мне он не нравится совсем. Я пью его только когда прихожу к Диме и оказываюсь в безвыходном положении. И знаете что? Я думаю, что это что-то вроде какой-то солидарности. Даже не солидарности, нет. Я просто подыгрываю Диме. Да, вот что происходит. Его радует, когда я говорю, что чай восхитительный, его радует, когда я прошу ещё одну чашку. Это всё его чертовски радует, поэтому я и делаю вид, что мне не противно. Мне не нравится чай, но мне нравится Дима.

- Ладно! Нет времени прохлаждаться! – я громко поставила чашку на блюдце. – Пойдёмте! Вам нужно послушать песню, которую я выбрала!

- Так ты уже и песню выбрала,- вздохнул Макс.

- Именно! Я настроена решительно! Пойдёмте!

И я быстро зашагала в комнату Димы.

- Боже, я так давно здесь не была!

Последнее время я, и правда, редко бывала в комнате Димы. Теперь я смотрела на всё новым взглядом. Что-то грустное и удивительно приятное завладело всем моим существом. Пусть меня и не было чудовищно долго, но ничего здесь не изменилось. Всё так же, как и было всегда. Барабанная установка, о которой он мечтал с самого детства, занимала едва ли не половину комнаты, стол был аккуратно убран, и на нём находилась одна только маленькая подставка для карандашей.

Я взяла с полки сувенир в виде цветка. Он всегда был здесь. Я помню его даже из детства. Однажды я его уронила, и мы думали, что он разбился. Но нет, он не разбился. Я покрутила у основания, и где-то внутри загорелись разноцветные лампочки. Теперь цветок светился у меня в руках и медленно, завораживающе менял свой цвет.

- Это так красиво,- сказала я с тихим восторгом в голосе.

- Да, тебе всегда нравилось,- Дима открыл ноутбук.

- Всегда,- согласилась я.

На меня нашло какое-то лирическое настроение.

- Если я умру, оставь этот цветок на моей могиле.

- С чего бы ты вдруг? – обернулся ко мне Макс, всё это время рассматривающий барабанную установку.

- Не лезь,- обрезала я и снова спросила у Димы: - Ты оставишь этот цветок у меня на могиле, если я умру?

- Нет.

Он смотрел в экран монитора, а потом поднял на меня свои серые и спокойно-радостные глаза. Меня это ужасно разозлило. Я ему с чаем подыгрываю! А он мне? Нет! Почему он мне, чёрт возьми, не подыгрывает?!

- Ты хотел сказать «да».

- Нет, не хотел.

Я смотрела на него удивлённо. Я даже не могу вспомнить, когда он мне в последний раз отказывал. А тут такое!

Я опустилась со светящимся цветком в руках на кровать.