Анна Фаер (СИ)

- Ты гений, Фаер.

- Именно,- она наклоняется и шепчет мне на ухо. – Теперь я знаю всё, что всегда хотела знать.

- Да?

- Ага.

- И в чём смысл жизни?

Она рассмеялась.

- Ну, ты чего? – я легонько толкаю её в бок.

- Люди даже вопрос формулируют неправильно,- она хихикнула. – А, по-твоему, он в чём?

- Думаю, смысла никогда не было. Но вот появились люди, вот они стали думать не только о том, где бы им раздобыть еду. И только тогда стало заметно отсутствие всякого смысла. Так было всегда, просто раньше этого никто не замечал. Не было достаточно разумных организмов.

- Не угадал. У тебя ещё одна попытка.

Я решил, сказать мою старую-старую версию.

- Может быть, смысл жизни в чувствах? В конце концов, только этим мы и отличаемся от животных.

- Вот не нужно тут! Ты не был собакой и не знаешь, как они воспринимают мир! – она мягко улыбнулась. – Можешь больше не стараться. Ты не сможешь отгадать.

Мы молча смотрели в небо.

- Так в чём же смысл? – не выдержал и спросил я.

- Тут всё довольно забавно. Если я скажу, то смысл потеряется. До него обязательно нужно дойти самому.

Не отвечаю, но недоверчиво кошусь на неё. Зачем она так сказала? Наверное, смысл в том, что делать вид, что смысл есть. Это нужно для тех, кто ещё не догадался, что его нет.

- Знаешь, не ищи смысла,- говорит она. – Он на самом деле не стоит того. Не ставь поиск смысла жизни главной целью. Конечно, это весело – быть в поисках чего-то удивительного. Поиски – это интересно. Но представь, какое испытываешь разочарование, когда находишь то, что искал всю жизнь. Да, конечно, сразу радуешься. А потом? Потом наступает разочарование, потому что искать больше нечего,- она запинается, а потом говорит с расстановкой: - Просто живи и делай то, что любишь, - вот и весь секрет.

Мы молча смотрим на небо.

- Вот чёрт! Время истекает! – резко вырвалось у Фаер.

- Время?

- Смотри! – она указала мне на месяц. – Он уменьшается. Когда мы вышли из твоего дома, то в небе была полная луна. А сейчас уже месяц. Когда месяц уменьшится до того, что исчезнет, то всё погрузится во тьму.

- И что делать?

- Спой мне,- неожиданно ответила она.

- Спеть?

- Да! Я скучала по твоим песням. У тебя чудесный голос.

Я помню, часто хотел ей спеть раньше. Она это любила. Но я всегда откладывал на потом. Ждал повода.

И не дождался.

Если можешь сделать для человека что-то приятное, то делай. Никогда не откладывай на потом. Ведь любой день, верите вы мне или нет, может оказаться последним. И, поверь, ты будешь жалеть, что мог сделать что-то хорошее, а не сделал.

- Ты писал мне о том, что перестал петь. Перестал играть на гитаре. Я тогда очень удивилась. Ты же любил музыку. Как ты там написал,- она задумывается на секунду, а потом цитирует строчку из моего письма: - Музыка – это живопись, которую слышишь.

- И что тебе спеть?

- Ты знаешь.

Она права. Я знаю. Больше всего она любит единственную песню, которую я написал сам.

- Да тут нужна музыка, ведь без гитары будет некрасиво.

- Красиво! Очень красиво! – тут же протестует Фаер. – Особенно, когда столько не слышать твой голос, сколько не слышала его я.

И я начал петь. Сразу выходило плохо, я давно не практиковался. Но, честно, я очень старался спеть хорошо. Мне хотелось, чтобы ей понравилось. И вообще, всё, что делаешь, нужно делать так, словно в последний раз.

Пою припев и чувствую, что теперь получается очень красиво:

Я стану ветром,

Стану морем,

Я стану камнем у прибоя,

Но, знай, я буду всегда

Рядом с тобою.

И мне на какую-то долю секунду начинает казаться, что написал я не глупую песню, как всегда думал. Я написал что-то действительно мудрое. Именно то, о чём пыталась мне сказать Фаер. Она не умерла, она стала всем миром.

Но озарение быстро прошло. Оно прошло, потому что Фаер неожиданно для меня положила мне на плечи свои руки. Я тут же замолкаю.

- Давай танцевать,- она поглядывает на месяц, который стал ещё меньше. – Ты хотел этого.

- Но ведь нет музыки.

- Кому нужна эта музыка?! – и я расплываюсь в улыбке, потому что так говорить может только Фаер. – Чтобы танцевать, музыка совсем не обязательна!

И мы танцуем. Что-то очень медленное и спокойное. Наш первый и последний танец. Она опускает голову и утыкается своим холодным лицом мне в шею.

- Что? – спрашиваю я.

- Я не хочу смотреть на небо,- у неё дрожит голос. – Там ещё что-нибудь осталось от месяца?

В небе светится тонкая-тонкая загогулина, которая ещё недавно была толстой, круглой луной.

- Совсем немного осталось,- я отвечаю ей честно, хоть мне и хочется соврать.

- Тогда слушай меня внимательной,- она прижимается ко мне ещё сильнее. – Ты сделаешь всё, что я попрошу?

- Конечно,– я опускаю голову и утыкаюсь в её растрёпанные чудесные волосы.

- Пиши мне письма, Макс. Знай, я получаю всё, что написано в той записной книге. А ещё не дай моему имени умереть. И сделай мир лучше настолько, насколько можешь. А ты можешь изменить многое.

- Хорошо,- выдавливаю я из себя.

Я чувствую, как она исчезает из моих объятий.

- Не забудь купить Диме хот-догов. И ещё! Совсем забыла! Возьми клятву с парней! Пусть они тоже изменят мир. Пусть они не дадут моему имени умереть!