Анна, где ты?

Дженнифер молча смотрела на изящное голое дерево и водила пальцем по стеклу, рисуя его очертания. Наблюдая за ней, мисс Силвер приметила, что в какой-то момент девочка перестала думать и о дереве, и о невидимом рисунке. В эти минуты Дженнифер забыла обо всем, наслаждаясь красотой: как хорошо смотрится та линия и эта, и как живописно они пересекаются, как, преодолев кутерьму теней и поворотов, тянутся к свету. А вот она уже не видит ни дерева, ни неба. Она видит только свою руку, протянутую к стеклу, тонкую руку с просвечивающей кожей, потому что лучи зимнего солнца льются в окно и делают плоть прозрачной, непрозрачны только продолговатые кости, угадывающиеся под мягкими тканями.

Да, когда выглянуло солнце, Дженнифер перестала видеть дерево и уставилась на свою руку. И мисс Силвер тут же почувствовала, как напряглось все ее существо, вся ее по-детски хрупкая фигурка. Казалось, бедная девочка увидела нечто отталкивающее, отвратительное.

Мисс Силвер опустила вязанье на колени и обыденным тоном сказала:

— У тебя что-то с рукой, дорогая?

Дженнифер резко обернулась, испуганная и злая.

— С чего бы это?

— Просто мне так показалось, у тебя такой вид, будто что-то тебя встревожило.

— Просто смотрю, понятно? Это же моя рука. Почему я не могу на нее смотреть, если хочу? Что в этом плохого!

Мисс Силвер опять заработала спицами и с улыбкой сказала:

— Иногда, если на что-то долго смотришь, очертания расплываются и начинает казаться, что ты видишь совсем другое.

Дженнифер взъерошила и без того растрепанные волосы.

— Ничего у меня не расплывается! Рука как рука. Моя рука, понятно?

Она демонстративно спрятала руки за спину и обернулась; теперь она смотрела не на них, а на мисс Силвер.

— Это просто мои руки, и они не могут быть ничем другим. Я не знаю, о чем вы говорите. Это просто мои руки.

Мисс Силвер продолжала улыбаться.

— И к сожалению, грязные, моя дорогая. Тебе было бы легче держать ногти в чистоте, если бы они были покороче. У тебя очень красивые руки. Если ты позволишь мне постричь тебе ногти, за ними только проще будет ухаживать — на них будет приятнее смотреть.

Ей показалось, что девочка вся задрожала, но тут же взяла себя в руки. Резко отвернувшись, Дженнифер подошла к полке и стала перебирать книги, одну выдвинула и задвинула обратно, другую взяла и принялась листать. Наконец недовольно сказала:

— Одно старье. Это книги прежних хозяев. Вы знали? Дом раньше принадлежал Эверли. Их теперь никого не осталось. Последней была мисс Мария Эверли, а она умерла еще до войны. Никаких Эверли больше нет. Мне про них рассказал старый мистер Мастерc. Он свекор миссис Мастерc, живет в коттедже с почтовым ящиком на стене. Он помнит Марию Эверли. Он говорит, она была ужасной врединой, но зато настоящей леди. Он говорит, теперь ничего не осталось, одни девчонки в бриджах, ну а те, что постарше, должны бы иметь больше соображения. С ним очень интересно разговаривать, я люблю к нему заходить. Но иногда… — Она нахмурилась и замолкла.

— Что иногда, дорогая?

— Ничего. Он не со всяким будет разговаривать, по крайней мере про Эверли. Он говорит, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Вы не скажете, что я про них говорила, правда? Вы знаете, что вся мебель в этой комнате тоже от прежних хозяев? Это была классная комната, и никто не удосужился убрать отсюда вещи. Хорошее все продали, а остальное он купил вместе с домом.

Поскольку Дженнифер никогда не называла мистера Крэддока по имени, мисс Силвер не удивилась безмолвному «он» и ничего не стала переспрашивать.

Дженнифер выдернула другую книгу.

— «Церковные обряды для детей», — ядовитым тоном прочла она. — Ненавижу!

Мисс Силвер была знакома эта благочестивая классика, она мягко заметила, что на книги, как и на одежду, бывает мода.

— Сто лет назад по-другому говорили, по-другому одевались, но думаю, по сути своей люди не были другими.

Дженнифер запихнула «Церковные обряды» на место.

— Ненавижу! — пылко повторила она. И вдруг заговорила совсем о другом: — Я наткнулась на мисс Тремлет и не успела убежать, она меня заметила. Она говорит, они заполучили себе платного гостя. Почему просто не сказать — жильца? Платный гость — какая чушь. Если ты гость, ты не платишь, если платишь, ты не гость. Вот и все. Я продолжаю называть его жильцом. Каждый раз, как встречу ее, говорю: «Как поживает ваш жилец, мисс Элейн? Как поживает ваш жилец, мисс Гвинет?» Жаль, не успела сказать сегодня. Вообще-то это не жилец, а жиличка, она сегодня приезжает, а завтра они хотят позвать гостей, чтобы всех перезнакомить. Сегодня Гвинет поедет в Дедхам за пирожными, а Элейн будет печь булочки. И он пойдет, и вы, думаю тоже, а маму я не пущу, заставлю ее лечь, пусть лучше отдохнет. Я думаю, будет неплохо, если я ее запру.

Мисс Силвер покачала головой:

— Я бы не стала так делать. Ты можешь ее напугать.