Анна Ярославна

Хотя Волец и родился сыном бедного плотника, но был теперь посланцем королевы Анны и находился среди княжеских дружинников, когда ко дворцу явились взволнованные смерды. Он слышал, как люди требовали от Изяслава:

— Дай нам оружие и коней, и мы еще будем биться с половцами!

Волец рассказывал Анне:

— Князь тогда совещался с дружиной. Я тоже сидел с ними. Вдруг мы услышали крики и гул человеческих голосов. Народ ворвался на княжеский двор, и я своими глазами видел, как князь Изяслав в страхе смотрел на непокорных из оконца, не зная, что предпринять. Они выкрикивали имя Всеслава, желая освободить узника. Тогда Тука, брат Чудин, сказал князю: «Пусть его позовут под каким-нибудь предлогом к выходу из погреба и пронзят мечом!» Но Изяслав не захотел слушать дьявольских наущений.

Анна боялась проронить хоть одно слово в рассказе посланца.

— Почему Всеслав сидел в узилище? Кто посадил его туда? — спрашивала она с недоумением.

— Твои братья схватили его и бросили в яму. Но в то время, когда я находился в Киеве, горожане освободили заключенного и объявили своим князем, а княжеский двор предали разорению и захватили бесчисленное множество серебра и золота. Другие взяли деньги или меха.

— Что же сталось с братьями?

— Князья бежали в Переяславль. И я с ними ушел. Мы с большим трудом пробились сквозь толпу, спасая свои жизни, а все богатство великого князя досталось татям… Многие в тот день из бедных стали богатыми, а богатые — бедняками.

— Где же теперь Изяслав? Где Всеволод? — спрашивала Анна.

— В Переяславле я разлучился с ними, но мне говорили, что князь Изяслав хотел искать помощи у свойственника, польского короля Болеслава.

— Изяслав женат на его дочери.

— Так мне и говорили в Киеве. И будто бы он собирался посылать послов в Рим, к папе. А сам пришел с польским войском против Всеслава.

— Ты видел его, когда он явился в Киев?

— Нет, я задержался в Курске и только по рассказам знаю, что Всеслав вышел с киевским ополчением против Изяслава, но устрашился и, тайно покинув своих воинов, бежал в Полоцк. Тогда киевляне вновь собрали вече и обратились к Святославу и Всеволоду, чтобы они пришли княжить в их городе, угрожая в противном случае сжечь все и уйти в греческую землю.

— В греческую землю? — широко раскрыла глаза Анна.

— Так они говорили князьям.

— И как же поступили мои братья?

— Князь Святослав был в то время в Чернигове, а князь Всеволод в Переяславле. Оба послали просить Изяслава не губить русский город. Однако Изяслав направил в Киев своего сына.

— Ярополка?

— Мстислава. Он — недобрый человек. Этот молодой князь казнил в Киеве семьдесят горожан, а многих других ослепил. Когда потом в город вступал Изяслав, я уже вернулся из Курска и удивлялся, как все трепетали перед князем. Вот что я узрел своими собственными глазами.

— И Всеслава видел?

— Дважды. О нем ходит дурная слава. Будто мать зачала его от волхвования. Знаешь ли ты, что он сделал на Руси еще при жизни блаженной памяти твоего родителя? Предательски напал на Новгород с полоцким войском, взял в Софии паникадила и священные сосуды и даже колокола снял с колокольницы, а тысячи жителей увел в плен. Но светлый князь Ярослав настиг его своей десницей на реке Судомири и отнял добычу.

Волец понизил голос:

— Говорят, что Всеслав — оборотень. Когда князь спасался из Киева в Полоцк, то превратился в серого волка. Может он и по воздуху птицей летать. Однажды князь бежал из Белгорода. Уже тьма тогда опустилась на землю, а он еще до третьих петухов был в Тмутаракани. Если в Полоцке звонят к утрени, Всеслав слышит звон в Киеве…

Анну стал трясти озноб. Страшные дела творились на Руси, русская кровь текла рекой, а братья, вместо того чтобы беречь от врагов достояние предков, тратили напрасно силы в междоусобной войне.

— Изяслав пришел с ляшским королем, — рассказывал Волец, — и велел перенести торг с Подолия на гору, чтобы во дворце было слышно, о чем шумит народ. Все волнения начинаются на торжищах. Там каждый может говорить и кричать, что ему вздумается.

— О чем же кричал народ?

— О том, что стало тяжело жить на Руси.

— Половцы по-прежнему тревожат русские пределы?

— Над половцами твой брат Святослав одержал великую победу. С тремя тысячами воинов разгромил множество кочевников и далеко гнал в степи, а их было более двадцати тысяч. Но другие бедствия постигли Киев. В те дни случился мор, три года тому назад произошел великий пожар, сгорело много домов.

— Живы ли твои в Курске? — спросила Анна, чтобы своим участием в судьбе рыцаря поблагодарить его за службу.

— Никого не осталось. И там свирепствовал мор, и моих погребли в скудельнице.

— Худо нам с тобой, Волец, — сказала Анна.

— Худо нам с тобою, госпожа, — ответил рыцарь.

Над землею пролетали черные годы. Темная ночь стояла на земле, и люди ослепли от слез. Лишь те, кому было внятно книжное чтение, лелеяли в душе надежду, что когда-нибудь настанут лучшие времена. Сверкали молнии, слышался гром приближающейся бури, и пламя светильника металось на ветру, но люди верили, что после непогоды вновь займется над Русской землей светлая заря.