Анна Ярославна. Русская королева

– Слава ратникам! Слава великому князю! – прозвучало над площадью.

И началось невиданное веселье. Праздновали победу под благовест колоколов весь день и почти всю ночь. А на рассвете тысячи воинов окунулись в сон там, где пришлось: на улицах, площадях, в палисадах, во дворах. До полудня горожане не тревожили сна победителей, а потом взялись выставлять свои припасы на угощение воинов.

На Руси наступила мирная жизнь. Лишь у великого князя не было покоя. Он разослал во многие концы державы гонцов, дабы собрать в Киев мастеров каменного дела. Когда же Ярослав поделился с близкими тем, что желает в честь победы над печенегами возвести в Киеве храм, подобный царьградскому храму Святой Софии Премудрости, митрополит Феопемид, родом из Византии, сказал:

– Благое дело задумал, сын мой, великий князь, но, ежели мыслишь угодить Господу Богу, позови зодчих и каменотесов из Константинополя, достойных святости.

– Твое слово, владыко, мне по душе, – ответил Ярослав.

Он внял совету митрополита и отправил послов в Царьград. Но за год до того, как положить первый камень в основание собора Святой Софии, через неделю после победы над печенегами Ярослав вывел всех горожан Киева и всех воинов своих дружин на возведение каменных крепостных стен. Строили всем миром. В августовский погожий день горожане, воины княжеской дружины, варяги воеводы Ярлема, ратники воеводы Лугоши вышли за старые стены и по обозначенным вешкам начали копать котлованы под башни, рвы под стены. Тысячи людей с повозками собирали камень на берегу Днепра, на Почайне. Сотни умельцев пошли добывать его в каменоломни под ближними холмами. Опустели великокняжеские терема. Придворных повела за собой княгиня Ирина. Даже затворница Елизавета не усидела в тереме, правда, не без участия младшей сестры Анны. Она сказала Елизавете:

– Там будет принц Гаральд. Он же герой. Он пленил многих печенегов и победил их князя. Ты ему люба.

Анна считала, что старшую сестру нужно расшевелить лаской и лестью. И она говорила Елизавете, что та самая красивая девица на свете, похожа на волшебную лесную деву, что та всегда загадочна, всегда за легкой завесой тумана.

– Но тебе надо выйти из пелены тумана, – добавила Анна, – и тогда Гаральд увидит твою волшебную красоту и полюбит тебя еще сильнее.

Елизавета была согрета теплом младшей сестры и отозвалась на ее зов:

– Ладно уж, идем. От полезного дела нас не убудет.

Обе они оделись попроще и в сопровождении мамок отправились за стены старой крепости. По пути Анна и Настена взяли по камню и прочих уговорили. Елизавета посмеялась над ними:

– Много ли проку с того, что положим свои горошины на стену?

– Ой, сестрица, ежели все кияне многажды принесут по камушку – вот и поднимется новая стена. – И добавила мудро: – Всякое радение оставляет добрый след, ежели идет от души…

– Право, Аннушка, ты слишком умная растешь. И какой поднимешься с годами? – озадачила старшая сестра Анну.

– От тебя далеко не уйду, – отшутилась Анна и заговорщицки посмотрела на Настену.

Та улыбнулась.

Наконец-то они добрались до южных холмов, где горожане и воины копали рвы и котлованы. Елизавета удивилась невиданному зрелищу: земля была похожа на лесной муравейник. Тысячи людей усердно трудились, и где-то орудовал заступом ее рыцарь. Тайно Елизавета гордилась тем, что Гаральд любит ее. Она тешила себя мыслью о том, что стоит ей пожелать, и голубоглазый принц-воин падет к ее ногам. Но ее воображение рисовало иного героя, чем Гаральд. Ей хотелось, чтобы ее избранник, как древние предки королей Олофов, прославил себя рыцарскими подвигами. И то, что Гаральд поверг грозного печенега Темира, ей показалось недостаточным. И все-таки, когда Анна рассказала Елизавете о поединке Гаральда с Темиром, она в душе порадовалась. Ведь это ради нее, сочла она, Гаральд отважился на смертельную схватку. Но Анне Елизавета с усмешкой сказала:

– Наши воеводы и даже гридни не похваляются подвигами, а он…

Анна осталась недовольна сестрой и при встрече с Гаральдом по простоте душевной поведала страдальцу о равнодушии к нему Елизаветы. Не зная того, Анна подлила масла в огонь. В этот день Гаральд и еще несколько его воинов сбрасывали камни со старых крепостных стен, и принц, терзаемый сердечными муками, делал это как одержимый. Даже сам Ярослав его похвалил:

– Ты, принц, и в работном деле отважен.

Великий князь знал, что старшая дочь люба Гаральду, что тот мечтает заполучить ее в жены. Однако Ярослав считал, что Елизавета – красавица и умница – достойна иной судьбы. Знал Ярослав, что королевский трон далек от Гаральда и корона не светит ни ему, ни его будущей жене. Все это взвесив, Ярослав скрепя сердце сказал однажды Гаральду:

– Все я прикинул, все обдумал, принц: не будет тебе удачи в Норвегии. Потому смирись. И Елизавете не лететь к твоему гнездовью в паре с тобой. Не казни меня за то, что так мыслю. Ты далек от трона, а мне нужна дружба с твоей державой.

– Нет, князь-батюшка, трон будет за мной. В это я свято верю. И придет час, я покорю и тебя и твою дочь, – показал свой неуемный нрав норвежский принц.