Анна Иоанновна

В состав двора входили не только собственно придворные, чьи фигуры и действия в первую очередь бросаются в глаза, но и те, кого можно назвать организаторами повседневной жизни. Здесь влияние иноземцев было заметным. Дворцовая служба представляла собой настоящий интернационал, где русские сталкивались с иноземцами, соперничали с ними и учились у них. Анну обслуживали немецкие фрейлины (Трейден, Вильман, Швенхен, Шмитсек); её племянницу воспитывали гофмейстерина Адеркас с мадам Бельман и «мадемозель» Блезиндорф. Две русские камер-юнгферы и карлицы были подчинены камер-фрау Алёне Сандерше. Стиркой и починкой белья, в том числе столового, а также чисткой кружев и одежды занимались две команды немок-кастелянш Барбары Юстины Габиленстинг и Софьи Бак. Лейб-шнейдером — личным портным императрицы — служил И.Б. Шефлер, пажеским гофмейстером — «цесарец» Адам Гинкель, а танцевать пажей и прочих придворных учил английский танцмейстер Видим Хиггинс.

Придворное общество потешали императорские «карлы» Яков Подчёртков, Пётр Локтев, Юрий и Артемий Валевачевы и три карлицы. Гостей обслуживали русские кофишенки Осип Никифоров и Алексей Леонтьев, гофинтендант Пётр Мошков, камерцалмейстер Александр Кайсаров, вагенмейстер Иван Редриков, ведавший казёнными помещениями гоф-штабквартирмейстер Михаил Марков. Рядом со знатоками импортных вин работали «водочные мастера», медоставы и пивовары.

По штату 1733 года большой (императрицын) и малый (принцессы Анны) дворы обслуживали соответственно 817 и 19 человек. Резко выросли расходы на императорский стол: в 1718 году они составляли 52 тысячи рублей, в 1728-м — уже более 90 тысяч, а при Анне достигли 160 тысяч рублей, поступавших из Главной дворцовой канцелярии, и ещё 67 тысяч из Штатс-конторы. Всего же собственноручно подписанным указом Сенату от 21 марта 1733 года Анна повелела отпускать из Штатс-конторы в Придворную контору «на содержание двора её императорского величества» 260 тысяч рублей в год^{380}. Можно бы и упрекнуть царицу в расточительности, но блеск и престиж двора становится нормой в Европе «старого режима». Содержание венского двора Габсбургов в первой половине XVIII столетия обходилось примерно в два миллиона гульденов, а двора Людовика XV — в 180 миллионов ливров^{381}; что по тогдашнему курсу равнялось соответственно 1,2 и 36 миллионам рублей!

Когда в 1734 году жалованье служителей двора, разросшегося к тому времени до 1082 единиц, возросло до 133 607 рублей, Анна решила, что это уже слишком, и повелела лишних «от двора уволить», а «впредь более 100 000 в дачю жалованья придворным служителям не прибавлять и не производить». В последующие годы её царствования эти расходы колебались в пределах 100–110 тысяч рублей — даже с учётом создания в 1739 году нового штата принцессы Анны Леопольдовны, которая вышла замуж и готовилась стать матерью будущего императора^{382}.

Придворная контора почти каждый год пересматривала штаты дворцовой обслуги, и Анна собственноручно утверждала список чинов с соответствующими окладами. Созданные при ней состав придворных чинов и служб и их иерархия сохранялись и в следующие царствования. «Она имела ясный, проницательный ум, знала свойства окружающих её лиц, любила порядок и великолепие, и никогда двор не был так хорошо устроен, как при ней», — отмечал в мемуарах фельдмаршал Миних — и, похоже, был недалёк от истины.

Государыня-хозяйка

В придворном мире Анна чувствовала себя уверенно, как властная помещица в кругу своей дворни. Здесь не надо было решать вопросов, требующих специальных знаний, — например какие военные корабли лучше строить, содержать ли питейные дома на откупе или «на вере», какой именно должна быть фуражная порция драгунским лошадям. Ей больше нравилась роль вершительницы судеб, источника благ и милостей. Она предпочитала обходиться без скучных бумаг. В июне 1735 года государыня повелела учреждениям не исполнять никаких устных распоряжений от её имени, а принимать только письменные указы за её подписью или «рукоприкладством» трёх кабинет-министров, но касательно придворных дел сочла эту формальность излишней и приказала Придворной конторе подчиняться устным повелениям, переданным через обер-гофмаршала или гофмаршала^{383}.

Проведя полжизни в бедности, Анна стремилась наверстать упущенное «пышностью в строениях, домашних уборах, экипажах и одеждах». Вкусы государыни совпали с господствовавшим тогда стилем барокко с его пышностью, парадностью, декоративностью. Сочинение Юлиуса Бернгарда фон Рора «Введение к науке церемониала важных господ» (1733) — настольная книга немецких княжеских дворов — предписывало: «Величайшей роскошью, которую лица высочайшего ранга демонстрируют во время праздничных торжеств, являются исключительно платье из бархата, затканного золотом или серебром, и гарнитуры, усыпанные алмазами, стоимостью в несколько тонн золота, равных миллионам».