Анна Керн: Жизнь во имя любви

5 июля 1876 года в день святых Петра и Павла Марковы–Виноградские были в Киеве у Павла Петровича Полторацкого. Он чувствовал себя очень плохо – еле дышал, так как у него работала только часть лёгкого. В августе 1876 года он умер. Его второй жене Любови Львовне Прокофьевой ^{90}достались дом в Киеве, приносивший ежегодный доход в 3 тысячи рублей серебром, и много долгов, в том числе и Анне Петровне. 5 июля 1877 года вдова уладила денежные взаимоотношения с сестрой мужа погашением лубенских долгов Марковых–Виноградских и выплатила ещё 130 рублей в обмен на отказ Анны Петровны и её наследников от претензий на долю наследства умершего брата. Ради получения наличных денег, крайне необходимых в данный момент, Анна Петровна шла иногда на совершенно неравноценные договорённости [85].

ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ

Расплатившись с долгами, 2 августа 1877 года Марковы–Виноградские выехали в Москву. Они поселились в заранее приготовленной сыном квартире № 20 на верхнем, третьем этаже дома Гуськовых на углу улиц Тверской и Грузинской. Сын Александр с женой и дочерью Аглаей проживал в этом же доме в меблированных комнатах. Вскоре приехал из Петербурга и навестил их Николай Николаевич Тютчев. Увидев, в каком бедственном состоянии находятся Марковы–Виноградские, он подарил Александру Васильевичу пальто, а маленькой Аглае – три платья.

Здесь уместно будет привести воспоминания артиста московского Малого театра Осипа Андреевича Правдина ^{91}:

«В 1878 году Анна Петровна жила с семьёй неких Семев–ских на Тверской–Ямской, у самой Тверской заставы, на углу Кузнечного переулка, – жила и умерла в комнате 3–го этажа. Есть люди, утверждающие, что она умерла в бедности, – это неправда: в момент, который я описываю, Вино–градские жили хотя и не роскошно, но ни в чём не нуждались. Старушку, по возможности, холили и оберегали. Жена моя, Мария Николаевна, знавшая знаменитое прошлое Анны Петровны и какую она играла роль в жизни нашего великого поэта, очень заинтересовалась старушкой, и в один прекрасный день её представили ей. Анна Петровна была очень любезна и внимательна, много говорила, конечно, вспоминала и Пушкина, и Дельвига <…>; она принимала довольно часто мою жену, беседовала с ней, довольно долго вспоминала, как в Полтаву приезжал император Александр, танцевал с ней на балу <…>. Я совершенно отчётливо вспоминаю теперь то впечатление, которое охватило меня, когда я увидел её в первый раз. Конечно, я не ожидал встретить тот образ красавицы Керн, к которой наш великий поэт обращал слова „Я помню чудное мгновенье“, но, признаюсь, надеялся увидеть хоть тень прошлой красоты, хотя намёк на то, что было когда–то…

И что же? Передо мною в полутёмной комнате, в старом вольтеровском кресле, повёрнутом спинкой к окну, сидела маленькая–маленькая, сморщенная, как печёное яблоко, древняя старушка в чёрной кацавейке, белом гофреном чепце, с маленьким личиком, и разве только пара больших, несколько моложавых для своих 80–ти лет глаз, немного напоминала о былом, давно прошедшем. Я был настолько удручён тем, что увидел, что когда меня представили, не нашёлся даже о чём говорить, ограничился двумя–тремя фразами о её здоровье, простился и ушёл… Передо мной сидел точно не живой человек, и прощание моё было скорее с существом, принадлежавшим уже другому миру… »

В Москве Марковых–Виноградских навещали родственники из Тверской губернии: двоюродная сестра Анны Петровны Анна Павловна Ржевская (урождённая Понафидина), её брат Николай Павлович Понафидин с женой Серафимой Николаевной (в девичестве Юргеневой), жена Павла Александровича Бакунина Наталья Семёновна (Корсакова). Все они обещали устроить Марковых–Виноградских на лето 1878 года у себя в имениях: или в Курово–Покровском у Пона–фидиных, или в Прямухине у Бакуниных.

Их сын Александр получил место журналиста в конторе движения Брестской дороги с жалованьем 30 рублей в месяц.

11 февраля 1878 года семейство отметило очередной день рождения Анны Петровны. «Именины голубки нашей милой, – записал в дневнике её супруг, – начались пирогами с осетриной и гостями со шлейфами и без оных, а закончились в Сашином номере водкой и стукалкой ^{92}».

6 апреля Н. Н. Тютчев прислал Александру Васильевичу денежное пособие, а через две недели Марковы–Виноград–ские отправились в Тверскую губернию. С 19 апреля 1878 года они поселились в Торжке на съёмной квартире, которую организовала для них Н. С. Бакунина. За 33 рубля в месяц они получили пять комнат и переднюю, дрова, воду, молоко, прислугу и обед в два или три блюда. Их навещали Т. С. Львова и М. С. Оленина, Н. С. Бакунина, Д. Д. Романов ^{93}, Е. П. Безобразова. Сами Марковы–Виноградские также нанесли несколько визитов: 2 мая – к Львовым в Митино и Прутню, через неделю – в Выставку (Ново–Спасское) к Николаю Петровичу Оленину и его жене Вере Аполлонов–не (урождённой Уваровой).