Анна Керн: Жизнь во имя любви

Анна Петровна поддержала его решение оставить военную службу. В письме А. А. и Е. В. Бакуниным от 25 марта 1852 года она высказала своё отношение к армии и к военным учебным заведениям: «Я боюсь корпусов и не люблю офицеров, из которых ⁹ /ю – всегда пошлость, кутилы, хорошие товарищи (т. е. пустые люди) и лентяи. Удивляюсь маменькам, которые радуются офицерским эполетам», – вероятно, уже подзабыв, что в молодости принимала ухаживания многих офицеров.

Спустя три месяца, 25 июля 1842 года, в Лубнах состоялась свадьба Маркова–Виноградского и Анны Петровны. Со стороны Александра Васильевича в жертву этому браку были принесены военная карьера с неплохим жалованьем и расположение родных, а со стороны Анны Петровны – солидная материальная обеспеченность в виде пенсии за умершего мужа, а также статус «генеральши» и поддержка отца. С обеих сторон это был смелый шаг, сделанный во имя любви. Анна Петровна наконец–то избавилась от ставшей ей ненавистной фамилии Керн и на протяжении всей оставшейся жизни с гордостью подписывалась: «Анна Виноград–ская».

Вскоре после венчания благодаря помощи совершавшего обряд священника Михаила Бернадского Марковым–Вино–градским удалось, наконец, узаконить рождённого до брака сына Александра. Он был вписан в метрическую книгу церкви села Золотуха Лубенского уезда 22 сентября 1842 года, и на протяжении целых десяти лет датой его рождения считалось именно это число. Только в 1852 году Александру Васильевичу удалось оформить свидетельство о рождении сына с указанием подлинной даты – 28 апреля 1839 года.

Дочь Анны Петровны Екатерина Керн в 1842 году возвратилась в Петербург. Глинка часто виделся с ней; однако по собственному признанию, сделанному в «Записках», с его стороны «уже не было прежней поэзии и прежнего увлечения». Его любовь постепенно переросла в дружескую привязанность. В 1844 году композитор уехал из Петербурга в своё смоленское имение Новоспасское, а через десять лет по просьбе Екатерины Ермолаевны возвратил её письма.

В 1842 году теперь уже в Екатерину Керн влюбился, стал публично выражать свои «неумеренные восторги» и предложил руку и сердце вдовый отец А. С. Пушкина Сергей Львович. Несмотря на то, что ему в это время шёл 72–й год, Екатерина довольно серьёзно отнеслась к его предложению, «была в раздумье и очень внимательна к нему». Её отчим писал по этому поводу: «Он (отец поэта. – В. С.) был… влюблён накануне смерти в дочь моей жены и хотел на ней жениться. Он в припадке слюнявой нежности к ней ел тихонько кожицу от клюквы, которую она выплёвывала на блюдечко… » В эту ситуацию неожиданным образом вмешалась Наталья Николаевна Пушкина – она стала уговаривать младшую дочь Прасковьи Александровны Осиповой 23–летнюю Машу, на которой до Екатерины Керн собирался жениться Сергей Львович, выйти за него, «говоря, что она не хочет Катрин Керн в belle–me're ( свекровь)»[63].

7 января 1844 года дочь П. А. Осиповой от второго брака Мария Ивановна Осипова писала сестре Евпраксии Николаевне, в замужестве Вревской: «Кажется, Екатерина Керн

не против выйти за Сергея Львовича… Она обхаживает его, а когда он изъявляет мне хоть несколько больше внимания, то старается ещё пуще того». Со стороны Сергея Львовича попытки добиться руки Екатерины Ермолаевны продолжались до самой его смерти в 1848 году. О серьёзности его намерений говорит и фраза из письма Льва Сергеевича Пушкина жене, написанного вскоре после смерти отца: «Не знаю, оставил ли он завещание, но мне говорят, что он дал госпоже Керн заёмное письмо на 50 тысяч рублей»[64].

22 сентября 1842 года А. В. Марков–Виноградский записал в дневнике: «Мы сошлись с братом и сестрою^{77}, с которыми были не в ладах по тому обстоятельству, что отец оказал нам предпочтение перед ними, доверив нам, а не им управление Лучкою, когда уехал год назад в Петербург сбивать крупяное масло… О, зависть!»

Брат Анны Петровны Павел Петрович Полторацкий (1810—1876) в своё время учился вместе с Н. В. Гоголем в Нежинской гимназии высших наук. В тот период, о котором идёт речь, он проживал в имении Яблоново в Лубенском уезде Полтавской губернии, купленном у княгини Юсуповой. Из записок второго мужа Анны Петровны можно почерпнуть кое–какие сведения о жизни «почтенного братца, одного из подонков Полторацких»: «Мне рассказывали, как брат моей милой жены, П. П. Полторацкий, считающий себя образованным, сёк при помощи своих крепостных девок свою жену, из фамилии Гриневичей, за какие–то промахи относительно хозяйства, за несоблюдение каких–то приличий и прочее… Что мудрёного, когда он при мне бил девку по щекам, державшую ему урильник (горшок. – В. С.), когда он мочился…»