Анна, Ханна и Юханна

— Ты права, как всегда, — усмехнулся он. — И это очень плохо, потому что именно за это я тебя ненавижу. Ты удивительно практична. Но я не могу без тебя жить. Мне упасть на колени?

Он не заметил, что она плачет.

— Ты никогда не понимала, что все мои истории с бабами — это всего лишь отчаянные попытки достучаться до тебя. Но у меня ничего не вышло. Ты просто махнула рукой на мои измены. — Он злился, ее муж, но продолжал: — Женщины твоего типа всегда внушают мне чувство, что видят меня насквозь. Именно поэтому меня охватывает страх всякий раз, когда я попадаю в твое силовое поле. И дело здесь не в твоем уме или проницательности. Нет, все обстоит гораздо хуже.

«Вы относитесь к тому типу женщин, которые кастрируют своих мужей».

Анна вышла из оцепенения:

— Но почему так ужасно, что тебя видят насквозь, и почему так важно главенствовать?

— Этого я не знаю.

Именно тогда она подумала, что Рикард пал жертвой мужского стереотипа, и он не настолько непроходимо глуп, чтобы не понимать этого. В отличие от папы.

— Анна, со всеми этими историями покончено. Я тебе обещаю.

В этот момент она сорвалась:

— Ты идиот. Твоя неверность высосала из меня все жизненные соки, все, что составляло мое «я», мою уверенность, мое целомудрие. Я умерла, ты это понимаешь? От меня осталась только ведьма, которую ты так боишься.

По его лицу она увидела, что он все понял. Наконец-то он понял.

— Господи, господи боже мой, — сказал он. Потом едва слышно добавил: — Почему ты никогда мне этого не говорила?

Она заплакала, рыдания душили ее, не давая говорить. Но он вдруг пришел в ярость:

— Это ты заставила меня плохо к тебе относиться. Я возненавидел самого себя. Ты хладнокровно наблюдала, когда я изо всех сил пытался что-то сделать, потому что это ровным счетом ничего для тебя не значило.

— Это не так! — выкрикнула она, и только теперь он не смог не увидеть, что она плачет.

— Ты плачешь! Раньше ты никогда не плакала.

Она расхохоталась, истерически, язвительно, так, что сама испугалась своего смеха.

— Какая ты добрая, — сказал он.

Но она продолжала хохотать, не в силах остановиться. А когда наконец умолкла, Рикард сказал:

— Я не хочу видеть твоего горя, ты дошла до безумия ради того, чтобы я что-то понял. Ты была так умна, так рассудительна. Я гордился тобой, я хотел, чтобы ты — такая умная и рассудительная — всегда была со мной. Но это стало моим проклятием. Ты чертовски сильна.

— Это не так. Я действительно едва не сошла с ума.

Но в это время на улице просигналило такси, и Рикард уехал.

Естественно, она знала, что хочет получить его назад. Надо было покончить с невыносимым одиночеством. И как быть с тоской по его сильному телу?

* * *

Анна посмотрела на часы. Начало шестого, пора позвонить папе! Как же тяжело было каждый день выслушивать его упреки:

— Что это ты вдруг вспомнила о своем старом папе?

— Я же звонила тебе вчера. Как себя чувствует мама?

— Хорошо. Я научил ее есть. Я съел кусочек котлеты и ложечку супа. Ты знаешь, она, как ребенок, тоже стала есть.

— Какой ты у меня умный, папка.

— Когда ты приедешь ко мне в гости?

— Я же была у тебя на прошлой неделе. Ты забыл?

— Я теперь так легко все забываю.

— Позвоню тебе завтра, как обычно.

Все. Разговор окончен, на этот раз все обошлось, но трубка телефона была мокрая от пота. Почему, черт возьми, ей так тяжело разговаривать с родным отцом, почему ей приходится каждый день буквально силком заставлять себя набирать его номер?

«Я просто хочу, чтобы вы умерли. Оба».

Всего через несколько дней после ссоры с Рикардом она отыскала ответ в книге, произведшей на нее большое впечатление: «Свободная любовь мужчины никогда не бывает надежной».

Да, это так, подумалось Анне.

Ее так захватила эта мысль, что она купила на почте открытку, выписала туда это изречение и отправила в римский отель, где жил Рикард.

Потом из Рима пришел ответ. Она должна была доставать из ящика его почту, и однажды обнаружила письмо, адресованное ей. Анна вскрыла конверт и прочла:

«Ты никогда не хотела меня слушать. Но тебе будет трудно устоять против написанного, поэтому я попробую объясниться с тобой в письме.

Ты наивна. Свободный мужчина — это такой мужчина, над которым не довлеет жена. Такой мужчина не нуждается в мести. Мои женщины в этом отношении были похожи на меня, они пытались мстить. По крайней мере, я из этого исхожу. Что касается первой из моих женщин, Сони, которую ты видела в Лидингё, то я точно знаю, что ее любовник присутствовал на вечере. Он мерзавец, с которым я давно знаком. Человек, которого я хотел унизить, которому хотел отомстить, существовал. Это ты. Мы — она и я — страдали одним и тем же типом катастрофического помешательства, нам надо было продемонстрировать, что такое любовь, — нет ведь власти без наслаждения от встречи самца и самки. Это извращение. Но извращение не уменьшает удовольствие, и я уверен, что и ты это понимаешь. Но ты, вероятно, не понимаешь того возбуждения, которое охватывает двоих, когда они встречаются для совершения дурного поступка, чтобы причинить кому-то вред.