Анна-Мария

Но Анна-Мария уже не слушала, ее отвлек подошедший генерал де Шамфор.

— Я хочу вам кое-что рассказать, — что вас, возможно, позабавит, — обратился генерал к Анне-Марии.

Они сели возле радиоприемника, который по-прежнему нашептывал что-то.

— Вчера вечером графиня Мастр была очень огорчена тем, что вы не пришли к обеду. Что случилось?

— Но она меня не приглашала! Даже словом не обмолвилась!

Генерал улыбался:

— Я так и знал, что мадам Мастр выдумывает… Пригласила нас, то есть Ива и меня, и якобы вас. Шел десятый час, вас ждали, Ив бешено ухаживал за Эдмондой… Я скучал… Забрел в столовую — и вижу! — стол накрыт только на троих!.. Вас вовсе и не ждали. Все оказалось комедией.

— Ужасно. И даже не смешно. Ужасно! Мадам Дуайен такая простодушная, а ведь сумела все понять и сразу ее раскусила! Это нравы какой-то чужой страны, это среда, более чуждая нам, чем дикари…

Прервав ее, генерал тихо проговорил:

— Вы становитесь все больше и больше похожи на Мадонну Жана Фуке, вы выдаете тайну оригинала кощунственного портрета Агнессы Сорель… девственной наложницы короля. Хотите, я останусь на эту ночь? Скажите — да…

Анна-Мария отрицательно покачала головой. Ей так легко было сказать ему «нет». Их глаза встретились. Оказывается, не так-то легко…

— Тогда я прощусь с вами, Анна-Мария. Мне надо еще зайти к Иву…

Анна-Мария подошла к Жако и села с ним рядом. Он улыбался ей голубыми глазами, всем своим добрым лицом.

— Приведите его ко мне еще раз, этого вчерашнего Роллана, — робко попросила Анна-Мария.

— Он уехал… Значит, он вам понравился?.. Не правда ли, необыкновенный человек? И я страшно рад, что вы это почувствовали. Я его высоко ценю… Сейчас его нет в Париже, но когда он вернется, то обязательно улучит минутку и зайдет к вам. Он становится почти сентиментальным, когда Говорит о вас! — Жако улыбался. — Никогда не забуду, какой вы были на террасе кафе в Гренобле. Рауль поджидал вас, вы вошли и сели за его столик. Я объяснил Роллану, что вы работаете с нами. Он рассмеялся: «Эта добронравная барышня? Они похожи на жениха и невесту…» Он всякий раз справлялся у меня о Барышне… Он сделает для вас то, что мне не удалось: вы станете по-другому относиться к жизни… А что с Франсисом?

— С Франсисом? Я не видела его целую вечность.

Генерал и Ив вместе покинули гостиную. За ними вышел Чарли. Анна-Мария залюбовалась Селестеном: посадка головы, осанка, стройный, тонкий… Но нельзя во всем идти ему навстречу, он, пожалуй, способен злоупотребить этим; нужно держать его на расстоянии и только изредка бывать у него… У него… Она пойдет домой, ляжет. Ей уже не двадцать лет, она устала, и у нее много работы.

XIX

Анне-Марии на редкость повезло — если только можно назвать везением то, что она была единственным фотографом, запечатлевшим момент падения самолета, — катастрофа, в которой погибло двадцать пассажиров и экипаж. Самолет разбился при взлете; при виде падавшего самолета все в страхе разбежались кто куда, только Анна-Мария спокойно делала снимки. Мальчик-с-Пальчик тут же послал ей в Агентство, где она работала, записку, предлагая перейти в их газету. Анна-Мария позвонила ему, Пальчик встретил ее звонок радостными возгласами: они условились о встрече.

Он приехал, обошел всю квартиру, попросил разрешения самому сбить себе коктейль, оценил по достоинству статуи святых и, перепробовав все сидения, устроился на полу перед камином, на излюбленном месте Колетты.

— До чего же у вас хорошо, Аммами!.. Подумать только, я бы мог давным-давно прийти к вам… А я таскаюсь по барам и отравляю себя всевозможными способами. Скажите, Аммами, можно мне время от времени приходить к вам?

— Время от времени можно…

— Хорошо. Правда, разрешение очень сдержанное. Постараюсь не злоупотреблять им, но это будет трудно, уж очень мне у вас нравится. Знаете, Аммами, я вас очень люблю. Не уверен, достаточно ли ясно вы это понимаете?.. Во времена Женни вы были немножко в загоне. Женни нас всех сводила на нет, любой перед ней стушевывался… Никогда не забуду, как вы впервые появились перед нами в белом платье, с вашими чудесными волосами… в будуаре Женни вы казались каким-то экзотическим созданием…

Мальчик-с-Пальчик вместе с подушкой, словно безногий, дотащился до Анны-Марии и положил голову ей на колени. Он затих — воплощенная нежность! Анна-Мария, несколько удивленная его поведением, тоже молчала. Пальчик встал, прошелся по комнате, присел на ручку кресла Анны-Марии, потом наклонился и поцеловал ее в губы. Она пыталась вырваться, но Мальчик-с-Пальчик держал ее крепко, даже грубо. Она сопротивлялась изо всех сил. Наконец он отпустил ее. Анна-Мария встала, вытерла рот тыльной стороной руки. Теперь, без помады на губах ее лицо приняло какое-то новое, необычное выражение.

— Вам это часто удается? — стоя перед ним, спросила она.

— Девяносто пять раз из ста, — ответил Мальчик-с-Пальчик сконфуженно и сердито. — Не ожидал, что вы так рассудочны… Как это вы еще не сказали: за кого вы меня принимаете, я порядочная женщина.