Анна навсегда (СИ)

- Затем, что если ты сейчас убьешь меня, это маловероятно, конечно же, но всё же предположим, что это действительно возможно, то останешься здесь наедине с моим трупом умирать. Это будет мучительная смерть, я тебе гарантирую. А код ты не подберешь. После двадцатой попытки подряд, замок автоматом блокируется. Будешь пробовать сейчас? Если да, то здесь мы умрем вместе, ключа у меня нет.

Я была ошарашена. Чувство того, что человек, которого я вижу впервые настолько близко, прочел мои мысли, не оставляло меня.

- Анна, время 6 утра. Ложись спать. У меня выходной, я хочу провести его с тобой, - сказал он ласково и повернулся лицом ко мне.

Я всё так же, не двигаясь, сидела на подушке. Я не знала, чего мне ожидать от него, поэтому старалась держаться далеко настолько, насколько мне это позволяло пространство моей двухметровой подвальной комнатки.

Я не уверена, сколько часов прошло с тех пор, как я пересела в дальний угол подвала в ожидании, когда этот гориллоподобный выспится и, наконец, уйдет к себе наверх. Для меня каждый момент, проведенный в его обществе, становился вечностью. Он же, наоборот, тянулся ко мне и старался проводить со мной максимально много времени.

Такими были мои первые дни пребывания в заточении.

Тогда еще я была наивной, строила планы побега и мечтала о спасении. Была уверена, что мой любимый Мужчина меня ищет и обязательно найдет. Скучала по нему точно так же безумно, как безумно ненавидела Ариса. Боялась ли я его? Мне странно ответить на этот вопрос даже самой себе. Наверное, чувство ненависти было таким всепоглощающим, что чувство страха и близко не могло сравниться с ним в силе. Арис был мне омерзителен до кровавой рвоты. В прошлой своей жизни я боялась две вещи: клоунов и лягушек. Прикоснуться к ним сейчас мне было бы приятнее, чем к Арису. Он же, наоборот, всегда старался приобнять меня, погладить по руке, прикоснуться губами к макушке. Для меня это было равносильно мучительной смерти. Вернее, я предпочла бы её, лишь бы больше никогда не видеть Ариса.

Помню, как однажды я попыталась устроить забастовку. Я игнорировала Ариса абсолютно. Я не смотрела в его сторону, не ела то, что он мне приносил, и молчанием отказывалась от воды. Я не отвечала на его вопросы. Не отвечала на его предложения. Не отвечала смехом на его шутки (хотя, это было сложно, признаю, что шутки Ариса были по-настоящему смешными), в - общем, делала всё, чтобы выглядеть независимой и глубоко оскорбленной. Но я не учла одного... Преимущества здесь были не на моей стороне. В один прекрасный день Арис пропал. Его не было один день. Второй. Содержимым моего ведра пропахло всё подвальное помещение. Каждый вдох вызывал приступ слёз от той вони, выбраться за пределы которой у меня не было никакой возможности. Я пыталась дышать через рукав своей толстовки, но это помогало очень слабо, поскольку комната размером в несколько квадратов пропахла насквозь. В том числе, и моя одежда. И мои волосы. Задохнуться от запаха собственного дерьма представлялось мне смертью худшей, нежели от прикосновения Ариса. По истечении первых же суток его отсутствия я поняла, что страшно хочу пить. У меня пересохло в горле так, что каждый вдох (свежайшего сортирного аромата) превращался в испытание еще и благодаря тому, что глотка была будто пересыпана песком.

- Как на лучших пляжах Бора-Бора, - ворчала я полушепотом, ворочаясь на матрасе и пытаясь выбрать лучшее положение, из которого вонять будет меньше всего.

Моего воинственного настроя хватило ровно на два дня.

- Арис! - позвала я. Пересохшие связки выдали какой - то скрежет вместо крика, но я знала, что он меня услышит, если ему это будет нужно.

- Арис! Я готова к перемирию! - закричала я хрипло, ожидая, что вот - вот услышу знакомый шорох. Но вместо ответа я слышала лишь гробовую тишину. Он не пришел. Полагаю, что там, за дверью, он торжествовал, слыша, как я хриплю его имя. Но теперь он, а не я, поставил меня в игнор и делал вид, что меня больше нет.

Это продлилось несколько часов. И эти часы были самыми страшными в моей жизни. На тот момент я серьезно поверила в то, что Арис бросил меня здесь умирать. Я лежала на полу, свернувшись в клубок, и думала о том, как же страшно умереть вот так. Всеми забытой и брошенной в одиночестве. Среди собственных испражнений. От жажды. Я вспоминала, как нелепо прожила свою жизнь. О чем я сейчас могла вспомнить? О том, что работала, как ишак, без праздников и выходных? И что мне дала эта работа? Где мои заслуженные миллионы? Вместо сверхурочных я могла бы хоть постараться быть примерной женой. О чем же еще я могла вспоминать сейчас? О том, что ругалась с Любимым Мужчиной из - за пустяков? О том, что могла сделать его самым счастливым человеком на свете, а вместо этого своими скандалами едва не довела до развода? Сколько раз я хотела от него уйти? Сколько раз он говорил, что проще разойтись, чем жить вот так, как живем мы? Сколько раз я могла поступить так, а не иначе, чтобы не жалеть об этом на пороге своей смерти?