Анна, одетая в кровь

Я никогда не испытывал подобных чувств, когда приближался к Анне. Я чувствовал тоску, и, может быть, Уилл — это сплошная неприятность, оказавшаяся на самом деле благодеянием. И после всего этого я всего лишь контур, существующий на подушечках пальцев ног. За мгновение все проносится перед моими глазами: Томас, раздумывающий о том, как защитить Кармел; Уилл, пытающийся предпринять хоть что-нибудь и доказать, что я не единственный, кто может решить данную проблему. Возможно, я предоставлю ему такую возможность. Пусть призрак полицейского напугает его и поставит на место.

— Пожалуйста, — говорит Кармел. — Просто успокойся. Я не хотела приходить сюда, и я не та, о ком ты думаешь. Я не хочу никому навредить!

И тогда происходит что-то интересненькое. Чего я раньше никогда не видел. Лицо копа меняется. Почти невозможно объяснить, как под кожей что-то двигается, словно небольшие ручейки воды, растекающиеся во всех направлениях. Нос расширяется. Скулы смещаются вниз. Губы становятся тоньше, а зубы выдвигаются вперед. Все действие разворачивается за какие-то доли секунды. Я перевожу взгляд еще на одно лицо.

— Интересно, — бормочу я и своим периферийным зрением замечаю выражение «это все, что ты можешь сказать» лица Томаса.

— Этот коп не просто призрак, — объясняю я. — Это касается их обоих. Копа и железнодорожного рабочего, слившихся воедино.

Сейчас, я думаю, перед нами предстал железнодорожник, затем я опускаю взгляд на его руки, замечая, как он вынимает пистолет, пытаясь пристрелить Кармел. Она визжит, а Томас тянется и опускает ее на пол. Уилл ничего особенного не делает. Он просто повторяет «это просто призрак, это просто призрак» все громче и громче и выглядит при этом ужасно глупым. А я, с другой стороны, совершенно не колеблюсь.

В своей ладони я чувствую приятную тяжесть атаме и устанавливаю его так, чтобы лезвие было направлено не вперед, а назад. Я держу его как парень из Психо[37], когда он зарубил ту цыпочку в сцене с душевой. Но я не собираюсь им рубить. Острая сторона лезвия начеку, и, как только призрак наставляет пистолет на друзей, я дергаю рукой к потолку. Атаме попадает в цель, и я разрезаю им запястье призрака.

Он воет и отступает назад, я поступаю также. Пистолет бесшумно падает на пол. На самом деле, жутко, к примеру, если обычно падающий предмет издает хоть какой-то звук, то в данном случае вы не слышите даже шума. Он в замешательстве смотрит на свою руку. Она держится пока за счет кусочков кожи без единого потока крови. Когда он отрывает ее, она тут же растворяется в дымке, распространяя вокруг себя жирные зловредные побеги. Не думаю, что каждого нужно предупредить о том, чтобы не вдыхали воздух.

— И что, это все? — в голосе Уилла слышится паника. — Я думал, эта рана должна была убить это!

— Не «это», — ровно отвечаю я. — А человек. Скорее, двое мужчин. Они уже мертвы. А это отправляет их туда, где они должны быть.

Призрак теперь подходит ко мне. Я заполучил его внимание, затем уклоняюсь и так мягко отступаю назад, что ему не удается меня удержать. Я опять отрезаю большую часть его руки, не забывая увертываться, а дымка тем временем плотным кольцом оседает вокруг нас, пока я не рассекаю ее своим атаме.

— Каждый призрак ведет себя по-разному, — рассказываю я. — Некоторые снова умирают, предполагая, что все еще живы.

Я уклоняюсь от еще одной его атаки и прикладываю ему локтем по затылку.

— Другим свойственно растворяться в лужах крови. А некоторые вообще взрываются, — я смотрю на своих друзей, на их расширенные от пристального внимания глаза.

— Некоторые после себя оставляют то ли пепел, то ли пятна. А другие — совсем ничего.

— Кас, — говорит Томас и указывает мне за плечо, но я уже знаю, что призрак возвращается ко мне. Я делаю ему подножку и вспариваю грудную клетку. Он опускается на одно колено.

— Каждый раз все по-разному, — говорю я. — Кроме этого случая.

Я смотрю прямо на Уилла и готовлюсь к следующему нападению. Все происходит в один момент: сначала я чувствую, как руки призрака хватают меня за лодыжки, а затем сбивают с ног.

Вы когда-нибудь слышали о таком? Обеими руками. Тем не менее, я отчетливо помню, как отрезал одну из них. Этот факт на секунду меня заинтересовывает, пока моя голова не бахается об ДСП.

Призрак настолько сдавливает мое горло, что я едва могу его сдерживать. Я смотрю на его руки, одна из них — необычная. Она выглядит более загорелой и имеет совершенно другую форму: пальцы длинные, ногти рваные. Я слышу, как Кармел кричит на Томаса и Уилла за то, что они не помогают мне, но это последнее, что я от них ожидаю. Вся ситуация выводит меня из себя.

Тем не менее, когда я катаюсь по полу со сжатой челюстью, пытаясь приставить нож к горлу парня, я мечтаю получить такое спортивное телосложение, как у Уилла. Моя худоба позволяет быть подвижным и быстрым, но когда дело доходит до крупногабаритной дряни, хотелось бы просто швырнуть ее через всю комнату.