Анна, одетая в кровь

Я иду к Анне. Понятия не имею, какой эффект произведет на нее платье, если вообще произведет. Сделает ли это ее сильнее? Излечит ли? Если его поджечь, испарится ли оно как дым? У Томаса наверняка была бы идея получше. Вместе с Морфраном они бы нашли правильный ответ, а если нет, то это сделал бы Гидеон. Но у меня нет на это времени. Я опускаюсь на колени и подношу запятнанную ткань к ее глазам. С секунду она никак не реагирует. Затем она резко встает на ноги. Я поднимаю кровавое платье вслед за ней, пытаясь удержать его на уровне глаз. Чернота отступила: чистые и любопытные глаза Анны светятся на лице монстра, и, по какой-то причине, это сбивает с толку больше всего. Моя рука трясется. Она стоит передо мной, не парит, просто смотрит на платье — мятое, красное, а в некоторых местах остались белые пятна. Все еще неуверенный, что я делаю или что пытаюсь сделать, я собираю подол платья и натягиваю на ее темную, извивающуюся голову. Что-то мгновенно происходит, но непонятно, что именно. В воздухе появляется напряжение и холод. Это трудно объяснить, будто в комнате подул ветер, но ничего не двигается. Я надеваю старое платье поверх ее кровоточащего и отхожу. Анна закрывает глаза и глубоко вдыхает.

Полосы черного воска все еще липнут к ткани в тех местах, где капали свечки во время проклятия.

— Что происходит? — шепчет Кармел.

— Не знаю. — отвечает за меня Томас.

Мы наблюдаем, как платья начинают бороться друг с другом, капающая кровь и чернота пытаются соединиться в одно целое. Глаза Анны закрыты. Руки сжаты в кулаки. Я не знаю, что сейчас произойдет, но что бы это ни было, оно происходит быстро. Каждый раз, как я моргаю, передо мной предстает новое платье: белое, красное, почерневшее и с каплями крови. Его масло и краски погружаются в землю. А затем Анна откидывает назад голову, и проклятое платье начинает крошиться, превращаясь в пыль у ее ног. На меня смотрит темная богиня. Длинные черные завитки колышутся на ветру. Вены на ее руках и шее перестали проявляться. Ее платье белое и чистое. Рана от моего ножа исчезла. Она неверующе прикладывает руку к своей щеке и смущенно переводит взгляд с Кармел на меня, а затем к Томасу, который делает шаг назад. Затем она медленно поворачивается и идет к открытой двери. Как раз перед тем, как выйти, она оглядывается через плечо и улыбается мне.

Глава 17

Это то, чего я хотел? Освободить ее. Я просто отпустил призрака; я был послан для того, чтобы освободить ее из заточения. Она мягко ступает по крыльцу, касаясь пальцами ног ступеней и глядя в темноту. Она выглядит, как и любое другое животное, выпущенное из клетки: осторожной и полной надежд. Ее пальцы касаются дерева согнутых перил, как будто бы это самая замечательная вещь, которую она когда-либо ощущала. Часть меня рада этому. Часть меня знает, что она не заслужила того, что с ней произошло, и я хочу дать ей больше ощущений, чем это сломанное крыльцо вызывает в ней. Я хочу вернуть ей всю жизнь назад, начиная с сегодняшнего вечера. Но другая часть меня понимает, что в подвале находятся тела и украденные души, и это была не их вина. Поэтому я не могу вернуть Анне всю жизнь назад, потому что она давно ушла. Может быть, я совершил ужасную ошибку.

— Думаю, нужно выбираться отсюда, — тихо сообщает Томас.

Я смотрю на Кармел, и она кивает, поэтому я иду к двери, пытаясь встать между друзьями и Анной, хотя и не совсем понимая, как буду защищать их без своего ножа. Когда она слышит, как мы выходим через дверь, поворачивается и смотрит на меня с изогнутой бровью.

— Все в порядке, — говорит она. — Я сейчас не наврежу им.

— Уверена? — интересуюсь я.

Она переводит взгляд на Кармел. Кивает.

— Да.

Позади себя я слышу, как Томас и Кармел дружно выдыхают и неловко выглядывают из-за моих плеч.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Она на минуту задумывается, пытаясь яснее выразиться.

— Я чувствую…себя нормально. Разве такое возможно?

— Наверное, частично возможно, — выпаливает Томас, а я легонько бью его под ребра. Но Анна улыбается.

— Ты спас его, в тот раз, — говорит она, внимательно изучая Томаса. — Я помню тебя. Ты вытащил его тогда из дома.

— В любом случае, я не думаю, что ты его вообще когда-либо убьешь, — отвечает Томас, но кое-где на щеках начинает проступать краска. Ему нравится сама идея, что он ведет себя словно герой. Ему нравится, что все это разворачивается перед глазами Кармел.

— Почему? — спрашивает Кармел. — Почему ты не собираешься убивать Каса? Почему ты выбрала Майка вместо него?

— Майк, — мягко проговаривает Анна. — Не знаю. Может быть, потому что он показался мне злодеем. Я знала, что они тогда обманули Каса, и догадывалась об их жестоких намерениях. Возможно, я…пожалела его.

Я фыркаю.

— Пожалела? Я не мог отбиться от тех парней.

— В моем доме они ударили тебя по затылку доской, — Анна опять смотрит на меня с изогнутой бровью.

— Ты все время говоришь слово «возможно», — прерывает нас Томас. — Ты не знаешь наверняка?