Анна, одетая в кровь

В мышцах появляется непонятное пружинящее ощущение. Несмотря на случившееся — смерть Майка, наблюдение за душегубством Анны, убийство Уилла и Чейза и осознание того, что убийца моего отца находится здесь и, возможно, пытается убить меня — я чувствую себя сносно. Это все бессмысленно, я знаю. В моей голове все смешалось, но я все еще чувствую себя терпимо. С Кармел, Томасом и Анной я почти чувствую себя в безопасности.

Когда мы добираемся до магазина, мне приходит в голову, что я должен рассказать все своей матери. Если это существо действительно убило моего отца, она должна об этом знать.

— Подождите, — сообщаю я после того, как все выбрались из машины. — Мне нужно поговорить с матерью.

— Почему ты просто не возьмешь ее с собой, — говорит Томас, передавая мне ключи. — Она бы смогла нам помочь. Мы же не можем начинать задуманное без тебя.

— Спасибо, — отвечаю я и сажусь на водительское сиденье. — Я вернусь, как только смогу.

Анна перекидывает бледную ногу на переднее сиденье и занимает место.

— Я еду с тобой.

Я собираюсь возразить. Вовлечь в это свою компанию. Но я просто сдаю назад и трогаюсь. Анна молча наблюдает за проносившимися мимо нас деревьями и постройками. Полагаю, ей интересна смена обстановки, но все, чего я хочу на данный момент, чтобы она сказала хоть что-нибудь.

— Тогда в доме Кармел навредила тебе? — спрашиваю я, чтобы развеять тишину, затянувшуюся между нами.

Она улыбается.

— Не будь глупым.

— С тобой действительно все было в порядке?

Ее лицо неподвижно, словно она о чем-то размышляет. Анна всегда выглядит слишком спокойной, но у меня такое чувство, что ее разум точно безжалостная акула, вертящаяся и плавающая, и все, что я когда-либо видел, так это мелькание ее спинного плавника.

— Они продолжают присматривать за мной, — осторожно сообщает она.

— Но они еще слишком слабы. Кроме этого, я просто жду.

— Ждешь чего? — спрашиваю я.

Не судите меня строго. Иногда валять дурака — это все, на что я способен. К сожалению, Анна не гонится за объяснениями. Поэтому мы сидим, я веду машину, а на кончике моего языка вертятся слова «я не хочу так себя вести». Моя жизнь очень странная, а она заполняет ее, даже не осознавая.

Вместо этого я говорю:

— У тебя нет выбора.

— Не имеет значения.

— Как это не имеет?

— Не знаю, но не имеет, — отвечает она. Краем глаза я ловлю ее улыбку.

— Я хочу, чтобы оно не причинило тебе вреда, — сообщает она.

— Правда?

— Конечно. Поверь мне, Кассио. Я никогда не хотела, чтобы так все трагически закончилось.

Мой дом появляется из-за холма. К моему облегчению, мамина машина припаркована возле дома. Я мог бы продолжать этот разговор. Я мог бы нанести ей словесный удар, и мы бы поспорили, но я этого не желаю. Я хочу пропустить слова мимо ушей и сфокусироваться на имеющейся проблеме. Возможно, я никогда не буду иметь с этим дело. А может, что-то и изменится.

Я подъезжаю к дорожке, и мы выходим с машины, но как только поднимаемся по ступенькам, Анна начинает втягивать носом. Она щурится, словно болит голова.

— О, — говорю я. — Правильно. Извини меня. Я забыл о заклинании, — я слабо пожимаю плечами.

— Знаешь, здесь развешено несколько трав и песнопений, поэтому через дверь мертвый точно не пройдет. Так безопасней.

Анна скрещивает руки и прислоняется к перилам.

— Я понимаю, — отвечает она. — Иди к своей матери.

Внутри я слышу, как она напевает незнакомую мне песенку и, скорее всего, собственного творения. Я вижу, как она проходит мимо арки на кухню, ее носки сползли на твердую древесину, а галстук от свитера валяется на полу. Я подхожу и поднимаю его.

— Эй! — говорит она с рассерженным взглядом. — Разве ты не должен быть в школе?

— Ты счастлива, что это я, а не Тибальт, — отвечаю я. — Или этот свитер тоже пойдет на клочки?

Она словно обижается на меня и обвязывает его вокруг своей талии, где ему и место. На кухне пахнет цветами и хурмой. В воздухе витает сильный морозный запах. Она готовит новую партию освещенной смеси из сухих цветочных лепестков, как готовила ее каждые предыдущие годы. На сайте она является одним из крупнейших продавцов. Я оттягиваю разговор.

— Итак? — спрашивает она. — Ты собираешься мне ответить, почему не в школе?

Я глубоко вдыхаю.

— Случилось кое-что ужасное.

— Что? — по ее тону я понимаю, что она устала, словно уже наполовину готова услышать плохие новости. Вероятно, она всегда ожидала их, зная, чем я собственно занимаюсь.

— Ну же?

Не знаю, как ей рассказать об этом. Она может принять слишком близко к сердцу. Но есть ли в этой ситуации проблема? Теперь я смотрю в очень обеспокоенное и взволнованное лицо мамы.

— Тесей Кассио Лоувуд, тебе бы лучше раскрыть свой секрет.

— Мам, — говорю я. — Главное не паникуй.

— Не паниковать? — теперь ее руки перемещаются на бедра. — Что происходит?

В воздухе я ощущаю странные вибрации.

Продолжая смотреть на меня, она идет на кухню и включает телевизор.