Анна Павлова. Легенда русского балета

Елена Литвинская Анна Павлова. Легенда русского балета

* * *

«Она не танцевала – а просто летала по воздуху».

Так сто десять лет назад петербургская газета «Слово» написала о величайшей балерине ХХ века Анне Павловой.

«Балет – это не техника, это душа!»

Анна Павлова

«Я могу научить всему, что есть танец, но у Павловой есть то, чему может научить лишь Господь».

Энрико Чекетти

«Какие эпитеты, какие определения найти, чтобы рассказать о ней? Секрет ее превосходства над другими балеринами заключается в ней самой. Не танцы владели ею, а она ими владела, она их воплощала.

Казалось, что смотришь не на танцы в ее исполнении, а на воплощение своей мечты о танцах.

Она летала, как пух.

Она растворялась, как облако…»

Наталья Труханова

Глава первая. Анна значит «благодать»

Лебединая песня

…Сделав несколько шагов, она остановилась и глубоко вздохнула. Там, где темная гибкая гладь закулисья встречалась с ослепительным светом сцены, образовывалась тонкая, но такая очевидная грань… Она всегда замирала здесь на несколько мгновений, чтобы полностью ощутить эту праздничность и неповторимость момента, когда она из затянутой в тугой сценический костюм, плотно загримированной, натруженной танцовщицы готова была превратиться в настоящего сказочного Лебедя…. И они, те люди, которые сидели и ловили каждое ее движение по ту сторону этого волшебного света, где невозможное становилось возможным, воистину видели не танец, а самый настоящий полет прекрасной белокрылой птицы.

О чем она думала тогда? В тот самый миг, когда ей оставалось сделать еще один волевой рывок, чтобы снова блистать, прослыв неповторимым божеством для многих, для тех, кто, подрастая и обретая опыт, уже неслышно наступал на пятки и грозился свергнуть величественную Царицу с ее заслуженного, добытого кровью и потом пьедестала? Что понимала, глядя на свои сухие, жилистые руки, покрытые тревожными бугорками вздувшихся от напряжения вен, на свои тонкие ноги с вывороченными ступнями, сбитыми в мясо пальцами, постоянно подгнивающими, присыпанными жжеными квасцами воспаленными косточками…

Что она бесконечно устала? Нет… Что ей уже давно перевалило за сорок и она неизбежно стареет, о чем свидетельствуют уже не только отсутствие былой ловкости и выносливости и все чаще атакующие недуги, но и становящиеся все более и более печальными взгляды по-настоящему любящих ее коллег? Нет…

Что она посвятила всю свою жизнь жестокому, каторжному труду, выпотрошив и выбросив из своего маленького чувствительного сердца всякую надежду на то, что она имеет право на простое женское счастье? Нет…

Она думала о том, что она – женщина, которая несет на своих хрупких плечах большую, тяжелую, но от этого не становящуюся менее прекрасной и почетной ответственность за сохранение традиций и судьбу русского балета. Она! Воительница за искусство, мать сотен рожденных чужими женщинами детей, влюбленная, возлюбленная, обожаемая, хранимая и предаваемая каждый день самыми близкими…

Она – Анна Павлова. Она была, есть и будет, несмотря ни на что. Пройдет молодость, иссякнут силы, тонкое, изящное лицо навсегда покинет красота, но ее Танец будет длиться вечно. Вопреки пересудам и сплетням, вопреки тем самым пушкинским «хвале и клевете», поборов сомнения и превозмогая смерть.

Сделав еще один глубокий вдох, она перекрестилась и медленно выдохнула. По телу пробежала предательская мелкая дрожь… Все-таки она простудилась вчера… Или ей это только кажется? Ах, ерунда! Мало ли было спектаклей в бреду, с температурой, с кашлем и насморком, с этой чертовой инфлюэнцией! Все пройдет… К концу выступления всегда проходит… Танец лечит все.

Еще одно мгновение… Ее тревожный зрачок поймал застывшие в воздухе едва заметные частицы театральной пыли, которые поблескивали и переливались на свету, словно россыпь бриллиантовой крошки… Раз, два три! Она легко оттолкнулась от пола и взмыла в воздух!

А. Павлова в возрасте девяти лет, 1890