Анна Павлова. «Неумирающий лебедь»

Окинув взором состав, Павлова поняла, что им еще серьезно повезло – вагон почти не пострадал в отличие от двух предыдущих. О первом вагоне и особенно локомотиве говорить не стоило, они были почти разрушены.

– Что произошло?

Ей ответила какая-то женщина:

– Столкнулись с маневровым паровозом. Хорошо еще он был на малом ходу.

– Люди погибли?

– Наверное, – равнодушно пожала плечами пассажирка. – Вперед теперь не двинемся, назад тоже. Боюсь, придется идти пешком, а тут далеко…

– Люди же погибли! – не могла успокоиться Анна.

При чем здесь далеко или близко, если кто-то сильно пострадал, чьи-то дети остались сиротами, в чей-то дом пришло горе?

Удивительно, но погибших не оказалось, хотя раненые были.

Помочь она пока ничем не могла, потому, постояв немного, решила вернуться к вагону. В тонких туфлях и довольно легком пальто (не рассчитывала гулять на ветру, в Париже ее сразу посадил бы в такси Виктор) Анна сильно замерзла.

Проводник пообещал немедленно сообщить, как только что-то прояснится, Павлова вернулась в купе и уселась у окна, завернувшись в пальто. Знобило.

– Не хватает подхватить насморк, танцевать с ним будет совсем некомфортно, – проворчала она, растирая окоченевшие ступни.

Немного погодя пришел проводник, объяснив, что аварию устранить быстро не удастся, придется идти пешком до ближайшей станции, это недалеко, туда за пассажирами пришлют другой состав. Багаж доставят в Дижон следом.

– Мадам, возьмите с собой только самое необходимое, мы постараемся привезти остальное как можно скорее.

Когда Виктор твердил, что зима не время для отдыха на море, он меньше всего имел в виду прогулку в тоненьких туфельках по шпалам на пронизывающем ветру.

Чтобы ноги не мерзли, нужно бы попрыгать, разогреть их. Но как нелепо будет выглядеть женщина в элегантном манто, прыгающая на железнодорожных шпалах. Она старалась пружинить, делая шаги, помогало мало – холодно было щиколоткам и подошве.

Простуда обеспечена.

В Дижоне пришлось ждать поезд и багаж. Ни согреться, ни переобуться… Вещи остались в купе. Когда за ними прибыл другой состав, у Павловой уже не попадал зуб на зуб.

В вагоне Анна забралась на полку с ногами, укрыла ступни своим манто и принялась растирать их. Ноги – рабочий инструмент балерины, они не должны страдать. Согреться удалось не скоро, к тому же стал донимать кашель. И очень болели пострадавшие от корфа ребра.

Предстояло выступление в Гааге. Анна устала, чувствовала себя разбитой и почему-то засобиралась на юг Франции к морю. Виктор попробовал разубедить, мол, какое море зимой, в Ницце погода хуже некуда, город мрачный и пустой, но это Павлову и устроило, ей хотелось побыть одной.

Дандре поехать не мог, у него дела в Париже и в Лондоне, должен был встретить ее в столице Франции, заранее отправить багаж и декорации в Голландию.

В Париже Дандре не находил себе места. Сообщение о произошедшем столкновении он воспринял, как настоящую катастрофу. Кто знает, не пострадала ли Анна?

Когда наконец было объявлено о прибытии поезда, отправленного за пострадавшими, Виктор бросился по перрону, практически расталкивая остальных.

– Анна! Павлова!

Бежал вдоль вагонов, выкрикивая ее имя, пока не увидел в окне, машущей рукой.

Виктор заскочил в вагон, бросился к жене:

– Аня! Ты цела?

Дандре был слишком взволнован, испуган, Павлова не стала ничего говорить об упавшем корфе и боли в ребрах, только поморщилась:

– Промерзла, сейчас бы в баньку.

Виктор поцеловал жену, помотал головой:

– Мы уже опаздываем, даже к друзьям заскочить не успеем. Нужно сразу на вокзал и в Гаагу. Что-то мне не нравится твой кашель…

– Простыла. Пришлось идти по шпалам в этих туфлях, – она с усмешкой показала на свои легкие туфельки.

Но Дандре уже успокоился. Руки-ноги целы, это главное. А простуду Анна всегда лечила работой. Семнадцатого января выступать в Гааге перед королевской семьей. Нужно поторопиться, труппа уже там и репетирует пока без Павловой.

Он говорил и говорил о делах труппы, о предстоящих выступлениях, о том, что в Голландии уже лежит снег и замерзли каналы, как в прошлом году.

– Но это не первый лед, потому на концерте будут все!

Хотел рассмешить, но Анна только слабо улыбнулась, у нее болело все внутри.

В первый приезд в Нидерланды они пришли в ужас, увидев почти пустой зал, хотя были даны уже два звонка к началу. Администратор успокоил:

– Это не потому, что зрители не хотят видеть мадам Павлову, все билеты раскуплены. Но сегодня встал первый лед на каналах.

– При чем здесь лед?! – возмутился Дандре.

Оказалось просто: это многовековой обычай – непременно вставать на коньки по первому крепкому льду, иначе удачи весь год не видать. Катались все: от королевы до дворников, от младенцев до стариков.

Анна тогда усмехнулась:

– А ты говорил, что в мире нет ничего, что могло бы заставить людей отказаться от моего выступления. Видишь, коньки важнее.

На сей раз они приехали, учитывая погоду, однако выступать не пришлось.

Сначала казалось, что это сильная простуда.

– Попариться бы в баньке…

Но где ее в Париже возьмешь? И Анна решила ехать в Гаагу, несмотря на болезнь.