Анна Самохина. Роковая женщина советского кино

Я познакомил ее с талантливым художником Юрием Шиллером (сейчас он живет в Сан-Франциско), который в нее влюбился с первого взгляда и написал несколько картин для ее ресторана. Дивные, сине-зелено-розовые пастели, изображающие волооких женщин. Некоторые из них походили на Анечку. Интересно, где они теперь, эти пастели…

Тогда же я почувствовал в ней менеджерскую жилку. Анна была достаточно хорошим администратором, брутальные мужчины слушали эту хрупкую обворожительную женщину послушно, немея и цепенея от восхищения. Выполняли любую ее просьбу. Потом Аня с Димой по соседству открыли кафе „Поручик Ржевский“, в том же здании, но вход с Садовой.

Аня строила громадные планы относительно кинематографа и ресторанного дела. Дима тоже был настоящим бизнесменом, помогал ей во всем, снисходительно относился к ее маниловским киноидеям – он любил ее.

Но и с ним жизнь их разлучила…

Актриса с мужем Дмитрием

Аня попробовала себя в качестве продюсера в документальной картине, которая называлась „Сердобск – частица России“. Сценарий для этого фильма написал я, а ведущим в картине был Виктор Степанов, былинный русский герой, сыгравший Ермака, царя Петра в картине у Мельникова и в „Холодном лете пятьдесят третьего“… Вместе с женой Наташей Витя жил на Каменноостровском проспекте, в большом конструктивистском доме, чуть отступающем от проезжей части. Мы там часто собирались, выпивали, беседовали о кино.

Вместе с режиссером Романом Ершовым мы отправились в Сердобск, уютный провинциальный городок, на родину изобретателя лампочки Павла Николаевича Яблочкова – там ему и памятник стоит.

Мы снимали в церкви, в родильном доме, снимали простых людей – в школе, на улицах, их будни и праздники. Жизнь простой российской глубинки чрезвычайно интересна. „Сердобск“ – это фильм о том, как живут люди, радуются простым радостям, живут, работают и умирают.

Меня потрясало, как люди боготворили Аню. На нее таращили глаза, за ней ходили хвостиком, просили разрешения сфотографироваться, бесконечно брали автографы. Она никогда не отказывала. Она была для них инопланетянкой, спустившейся на Землю с Марса, этакой Аэлитой, звездой пленительного счастья.

Это был ее первый и единственный продюсерский опыт, и, по-моему, весьма удачный. Она бы могла еще много всего снять и сыграть. Одним словом, в ней обнаружилась эта жилка.

Полагаю, что в какой-то момент она начала сомневаться в своем выборе – профессии актрисы. То ли рядом не оказалось режиссера, который мог бы выковать из нее суперзвезду, то ли она внутренне погасла, остыла… Ей была нужна драматургия классической русской литературы. Она могла бы сняться в фильме по сентиментальной прозе. Могла бы сыграть Анну Каренину, Настасью Филипповну, Кармен, Даму с камелиями… Это была женщина из-за которой стрелялись, спускали состояния, бросали семьи, из-за которой сходили с ума…

Анна Самохина со своим третьим мужем

Она снималась, ее приглашали за ее внешнюю эффектность, но это не доставляло ей глубокого удовлетворения. Не помогло раскрыть ее природный талант. Она не сыграла роли, ради которой родилась.

Она попадала на обложки глянцевых журналов, но ей хотелось вырваться из этого облика, иногда она старалась выглядеть более раскованной, валяла дурака, ей хотелось не просто источать застывшую, холодную красоту, а доказать, что она личность. Но время шло, а режиссера, который мог бы найти ее и помочь ей раскрыться, все не было.

Из Аниных ролей более всего я ценю княжну Тараканову в фильме Мельникова „Царская охота“, где ее партнером выступал неотразимый Николай Еременко.

Она была частым гостем телепрограмм, и однажды ее пригласили в какое-то шоу, где она должна была что-то отгадывать. Она позвонила мне на работу и спросила что-то про архитектуру Петербурга. Я тут же стал ей рассказывать всякими умными словами о Джакомо Кваренги и Чевакинском, она очень благодарила меня. Она много знала, много читала и всегда ценила людей, которые знали больше, чем она, могли что-то рассказать, чему-то научить…

Анечка всегда доверяла и прикипала к человеку. Мужчины на нее западали, чего-то хотели от нее, и она закрывалась от них стеной, а я сразу решил, что буду лишь другом, смотрел на нее со стороны, обожая и шутейно неся всякий вздор, который ее расслаблял…

За несколько месяцев до смерти она заглянула на „Ленфильм“ и вдруг показалась мне совсем другой – отстраненной, грустной. Я видел ее разной. Это было время, она поверила в чудодейственность диет, пила зеленый кофе, когда все помешались на БАДах и диетах, вместо обеда ела капусту. Она верила всяким „магам диетологии“. Итак, она заглянула ко мне – у нее был перерыв на озвучании. Она уже была тяжело больна, хотя и не распространялась об этом. Вдруг я понял, что она хочет пообщаться, а я спешил, стараясь свернуть побыстрее разговор, а она почему-то хотела говорить, казалось бы, ни о чем… какие-то неважные, незначительные вещи… Думалось, что ведь встретимся еще тысячу раз, расскажу ей забористый анекдот…

На съемочной площадке фильма „Царская охота“.

Фото – Ленфильм