Анна (СИ)

А в этих странных отношениях с человеком, которого я не видела, у нас было два совершенно разных мира, но мне это нравилось. От этого общение не становилось неинтересным. Я привыкла к его звонкам. Он находил время поговорить со мной между совещаниями, когда ехал в машине по каким-то делам. Позже он попросил адрес моей электронной почты. Мы стали обмениваться письмами, когда не было возможности созвониться. Стас мог написать мне во время совещания или ночью, если ему не спалось. Я с удовольствием читала его размышления, с удовольствием отвечала на вопросы. Когда Стас улетал в командировку, он присылал мне по ммс фото пушистых замысловатых облаков, которые он видел из окна иллюминатора, с надписью: «Думаю о тебе и о том, что может быть». Ко мне на электронную почту летели фотографии видов из окна гостиниц, в которые он селился. Однажды я получила фотографию смешного человечка с конференции, на которой присутствовал Стас. Наши мысли и слова бурными потоками устремлялись друг к другу. Меня всегда поражало, что Стас помнит всё, что я ему рассказывала. Его интересовала любая мелочь, которая касается меня. Стас умел рассказывать, задавать вопросы и слушать. Для женщины очень важно, когда её слышат, хотя, видимо, и мужчина нуждается в нормальном общении. А это, к сожалению, не так часто встречается, как нам хотелось бы. Отношения не были физическими, они больше походили на интеллектуальный флирт, но в них ощутимо присутствовала чувственность. Ум Стаса делал его для меня очень секси. Я всегда ценила мужчину за его мозги.

Как-то я не успела ответить на письмо Стаса и получила короткое сообщение: «В моём мире всё застыло, повеяло холодом, как в ледяном замке».

Меня покоряли и очаровывали огромные познания моего собеседника, его разносторонность и искренность. Вскоре Стас начал рассказывать мне о своей работе, спрашивать моего совета. Помимо того, что мне было интересно, мне ещё и льстило. Человек гораздо опытнее и старше меня, прислушивается к моему мнению.

По молчаливому согласию, ни он, ни я, не высказывали желания обменяться фотографиями. Я не хотела разрушать созданный мной образ и, в принципе, меня устраивали такие отношения, хотя безгрешными их назвать было трудно. Нас связывала невидимая, но прочная нить, нам было интересно общаться, а о бОльшем мне задумываться не хотелось.

Вскоре я узнала, что Стас разведен. Его жена немка, переехала в Германию, а он не захотел покидать Родину. Меня очень удивило, что он отпустил дочь. Ведь нужно его согласие. Как он объяснил: ему это решение далось очень тяжело, почти полгода он не соглашался подписать документы. Но всё-таки отпустил жену, видя, что делает её несчастной. Родители и брат супруги уже переехали и ждали дочку в Германии.

Как-то Яна спросила у меня, не звонил ли мне Станислав Владимирович. Мне почему-то никому не хотелось говорить о наших странных отношениях. Казалось, что стоит кому-то рассказать, как пройдет очарование, нарушится гармония. Мне ни с кем не хотелось делиться даже крупицами того, что нас связывало, не говоря уже о том, чтобы обсуждать наши разговоры. Хотя и не было физической близости, но была интимность общения двоих. Это было только моё личное, и вход для других был закрыт. Да и Стас занимал высокую должность. Отвечала я, в общем-то, не только за себя. Поэтому я ответила подруге, что больше его не слышала. Пусть эта часть жизни будет только моей — без вопросов и ответов.

Глава 45

Наша четверка собралась в кафе. Елена рассказывала, как прошел разговор с сыном. Пока он был в училище, она ничего ему не сообщала и Мишке под страхом смерти запретила. Приятельница очень переживала, как объяснить сыну, что его отец притворялся импотентом, пренебрегал женой и стоит ли вообще посвящать парня в такие подробности. Влад предложил сам переговорить с Ванькой, но Лена категорически отказалась, всё-таки для сына Влад чужой человек. Но всё прошло легче, чем Елена себе представляла.

— Я попросила Влада погулять с Машенькой, когда приедет Ваня. Мне важно было подготовить сына. Девочки, я не помню, когда так нервничала. Я начала свой рассказ сыну с того момента, как к нам домой пришла Ирина и объявила меня покойницей. Когда я всё рассказала Ване, у меня, как «камень с души упал», всё-таки очень неприятно от Ваньки было всё скрывать и еще само ожидание, как он воспримет, буквально не давало мне житья.

— Да, ожидание действительно ужасно, — подтвердила Яна. — Это, как я ждала, когда Гангрена драться полезет. Он мог и месяц меня не трогать, но стоило ему открыть входную дверь, как у меня сердце от страха выскакивало.

— А он это, естественно, чувствовал, поэтому и измывался над тобой как хотел. Самоутверждался за твой счет. Крутой — женщину бить. Попробовал бы он на мужика замахнуться. Трус, — со злостью в голосе сказала я.