Анна в кроваво-алом

– …то уже никому не успеешь об этом рассказать, – заканчиваю я угрюмо.

Поднимаю глаза на звук шагов по неровным половицам. Входит какой-то старик, ну вроде бы старик, с заплетенной в косицу сивой бородой. Одет в изрядно выношенную футболку с «Грэйтфул дэд»[19] и кожаную жилетку. На руках по всей длине странные татуировки – ни одной не узнаю.

– Ты чертовски везучий парень. Должен сказать, от профессионального убийцы призраков я ожидал большего.

Ловлю брошенный им пузырь со льдом для моей головы. Лицо, похожее на печеное яблоко, расплывается в улыбке, глаза в очках в проволочной оправе смотрят внимательно.

– Это вы дали наводку Ромашке. – Я понимаю это мгновенно. – А я-то думал это старина Томас.

В ответ он лишь улыбается. Но этого достаточно.

Томас откашливается.

– Это мой дедушка, Морвран «Скворец» Сабин.

Приходится рассмеяться.

– Почему вы, готы, всегда берете себе такие причудливые имена?

– Сильное высказывание со стороны того, кто расхаживает под именем Тезей Кассио.

Язвительный старый хрен нравится мне сразу, и голос у него как из черно-белого спагетти-вестерна[20]. Тот факт, что он знает, кто я такой, меня не обескураживает. Честно говоря, я почти испытываю облегчение. Приятно наткнуться на еще одного представителя этого странного подполья, где люди знают мою работу, знают мою репутацию и репутацию моего отца. По жизни я вовсе не супергерой. Мне нужно, чтобы мне указывали верное направление. Нужны люди, знающие, кто я на самом деле. Только не слишком много. Не понимаю, почему Томас не рассказал мне все это, когда нашел меня возле кладбища. Приспичило ему поиграть в загадочность.

– Как твоя голова? – спрашивает Томас.

– Разве ты не можешь определить, телепат?

Он пожимает плечами:

– Я тебе говорил, я не настолько экстрасенс. Дедушка сказал, ты приезжаешь, и я вышел тебя искать. Иногда у меня получается читать мысли. Но не твои и не сегодня. Может, это из-за сотрясения. Может, это просто мне больше не нужно. Оно приходит и уходит.

– Хорошо. От этой хрени с чтением мыслей у меня мурашки по коже. – Перевожу взгляд на Морврана: – Итак, почему вы послали за мной? И почему не велели Ромашке организовать встречу, когда я прибыл сюда, вместо того чтобы посылать Ментока Мозгоеда[21]?

Дергаю головой в сторону Томаса и тут же жестоко расплачиваюсь за попытку скорчить из себя умника. Голова моя еще недостаточно оправилась для умничанья.

– Ты был мне нужен здесь быстро, – объясняет он, пожимая плечами. – Я знал Ромашку, а Ромашка знал тебя, лично. Он сказал, ты не любишь, когда тебя дергают. Но я все-таки хотел держать руку на пульсе. Пусть ты убийца призраков, но ты всего лишь мальчишка.

– Ладно, – говорю. – Но какая спешка? Анна же тут десятки лет обретается.

Морвран опирается на стеклянную конторку и качает головой:

– Что-то в Анне изменилось. Теперь она злее. Я завязан на мертвых – во многих отношениях куда больше твоего. Я вижу их, чувствую и думаю – думаю, чего же они хотят. Так повелось с тех пор, как…

Он пожимает плечами. Тут явно имеется история. Но, вероятно, это его лучшая история и он не хочет выдавать ее прямо с порога.

Он потирает виски.

– Я чувствую, когда она убивает. Каждый раз к ней в дом забредает какой-нибудь несчастный. Раньше у меня всего лишь между лопаток чесалось. А сейчас все нутро переворачивает. В прежние времена она бы тебе даже не показалась. Она давно мертва и не дура, знает разницу между легкой добычей и детками толстосумов. Она теряет осмотрительность. Эдак и на первые полосы попадет. А мы с тобой оба знаем, что некоторые вещи лучше держать в тайне.

Он усаживается в кресло-качалку и хлопает ладонью по колену. Я слышу цокот собачьих когтей по полу, и почти сразу вперевалку появляется толстый черный лабрадор с седым носом и кладет голову ему на колени.

Перебираю в памяти события предыдущей ночи.

Она опрокинула все мои ожидания, хотя теперь, увидев ее, я с трудом могу вспомнить, чего ожидал. Может, я думал, она окажется печальной, испуганной девочкой, убивающей от страха и горя. Думал, она неловко спустится по лестнице в белом платье с темным пятном на вороте. Думал, у нее две улыбки – одна на лице, другая на шее, влажная и красная. Думал, она спросит, что я делаю в ее доме, а затем бросится на меня, оскалив острые зубки.

Вместо этого я обнаружил призрак, наделенный силой бури, с черными глазами и бледными руками. Вовсе не покойника, но мертвую богиню. Вернувшуюся из царства Аида Персефону или восставшую Гекату[22].

От этой мысли меня слегка знобит, но я решаю списать это на кровопотерю.

– Что ты собираешься делать? – спрашивает Морвран.

Смотрю на тающий пузырь со льдом, розоватый от кровяных разводов. Пункт номер один: отправиться домой, принять душ и постараться сделать так, чтобы мама с перепугу не искупала меня в розмариновом масле целиком.