Аннапурна

Ляшеналь ужасно страдает от жары. Он движется как автомат, обливаясь потом. Когда к нему обращаешься, он молча поднимает полные муки глаза. Пользуясь малейшим предлогом, он валится на землю. У Ребюффа боль в желудке усиливается настолько, что нам приходится по очередь нести его рюкзак. Идем с трудом. Ляшеналь двигается рывками. Последние сто метров перед лагерем для него особенно мучительны. Губы у него сильно обожжены, и он наклеил на них кусочек липкого пластыря, кое-как защищающего их от солнца. Это единственное светлое пят но на его почерневшем лице производит странное впечатление.

В лагере II встречаем только что спустившихся Террая, Панзи и Айлу. Террай очень возбужден.

– Нельзя терять времени, – говорит он. – Вчера я поднялся до 6700 метров. Найти оставленное вами снаряжение не удалось, вероятно, его завалило. Ни одного подходящего места для палатки вблизи не было. Мы с Панзи и Айлс вырубили ледорубом площадку прямо в крутом склоне. В крошечной палатке среди грохота лавин мы втроем провели ночь.

Иллюстрируя свой рассказ, он имитирует звук лавины, проносящейся в нескольких метрах и даже в нескольких сантиметрах. Затем, смеясь, продолжает:

– Шерпы перетрусили, и я не меньше. После этой ночи мы были способны только спускаться, и вот мы здесь. Теперь я хочу дойти до лагеря I, чтобы как следует отдохнуть.

– Пожалуй, – соглашаюсь я, – это разумно, Кузи и Шац с Ишаком и Удо поднимутся в лагерь I, и там ты сможешь отдохнуть. Кроме того, это даст тебе возможность совершить дополнительный рейс с грузом… Ох, этот проклятый груз!

– Мы оставили свою заброску на 6700 метрах, по-видимому, левее вашего склада. Это место находится прямо на самом склоне, метров на пятьдесят правее гряды сераков.

Застегнув рюкзак, он с возгласом "лови!" бросает каждому из шерпов кусок веревки и со звонким "до свидания!" исчезает.

Мы остаемся одни в лагере II. Мои товарищи настроены невесело, так как их физическое состояние далеко от идеала. К тому же замечание Террая насчет глубокого снега на высоте отнюдь не придает им бодрости. Они уже знают, чем это пахнет. Если я хочу рассчитывать на них впоследствии, нельзя давать им завтра слишком большую нагрузку. В моем распоряжении два шерпа, а также снаряжение и продукты. Почему бы мне не сделать еще челнок и не попытаться установить лагерь III, а может быть, даже лагерь IV, пока оба мои товарища не отдохнут? Если я пробуду наверху больше суток, к тому времени подойдут Кузи и Шац, тогда Ляшеналь и Ребюффа смогут вместе с ними сопровождать груз в верхние лагеря. Поскольку сегодня уже 26 мая, четырем сагибам необходимо подняться из лагеря II в лагерь III и, уже больше не спускаясь, медленно, но непрерывно продолжать подъем из лагеря в лагерь вплоть до конца. К тому

времени Террай снова обретет форму. Что касается меня, я смогу сделать еще один челнок, и, таким образом, лагери будут установлены в кратчайший срок.

Вечером, в виде исключения, погода хорошая. Пока мои товарищи спят, я просматриваю снаряжение и готовлю все для завтрашнего выхода.

На рассвете бужу Даватондупа и Ангаву. Снег ночью подмерз, и, чтобы использовать это, надо выйти пораньше. Когда мы покидаем лагерь, он еще в тени. Иду по следам спуска Лионеля Террая, направляясь к лавинному конусу кулуара. Сегодня со мной кинокамера, и я надеюсь кое-что заснять. В кулуаре выпускаю Даватондупа вперед, чтобы посмотреть, как он справляется с рубкой ступеней. Однако, когда мы доходим до карниза с навешенным репшнуром, ситуация меняется – первым должен идти сагиб. Это напоминает мне вчерашний рассказ Террая. К этому самому месту он поднялся в связке с Панзи и Айлой. Панзи шел первым. Подойдя к стене, терроризированный Панзи решительно воткнул в снег свой ледоруб. Террай – "Сильный человек", как зовут его шерпы, – промолвил:

– Давай, Панзи, лезь!

С очаровательной улыбкой Панзи ответил:

– No, thank you, for Sahib only![91]

– Настаивать бесполезно, – решил Террай.

У Даватондупа та же реакция, что и у Панзи, но сегодня я хочу сделать несколько снимков и требую, чтобы Ангава лез первым. Дрожа от страха, он выходит вперед, но все же лезет, ибо так решил Бара-сагиб. Я тщательно страхую его Пока он пытается пролезть карниз, я лежу в неудобной позе, вытянувшись в ледяной расщелине. Навес мешает мне поднять голову, но все же я пробую сделать несколько снимков. Кажется, усилия Ангавы достигли предела; хоть страховка надежная, у меня не хватает жестокости требовать от него большего, и я лезу сам. Навешенный репшнур значительно облегчил прохождение этого участка, и через несколько секунд я оказываюсь на маленькой площадке, расположенной на восемь метров выше. Укрепляю веревку и поднимаю Даватондупа, который проходит карниз с некоторым трудом. Заниматься лазанием на льду? Такая мысль никогда не приходила им в голову. Мне кажется, что престиж сагибов в эту минуту поднимается как на дрожжах! Отдуваясь, как тюлень, Даватондуп подходит с перекошенным от усталости лицом. Я показываю ему, как надо страховать Ангаву, пока я засниму подъем. Все проходит благополучно.