Аннапурна

Я чувствую, что силы иссякают. Последний подъем перед перевалом — тяжелое испытание. Ишак пробивает тропу. Стараюсь следовать за ним, но тщетно. Через каждые десять шагов валюсь на снег.

Больше не могу!

Марсель клянет меня последними словами — в таких случаях это единственное средство.

Наконец гребень! Какое облегчение! Но впереди еще весь спуск.

К своему удивлению, с первых же шагов я чувствую, что у меня выросли крылья. Буквально кубарем скатываемся вниз. Через несколько минут мы в лагере. Я делаю открытие: при подъеме страдаешь от высоты, недостатка кислорода, одышки. На спуске — ничего подобного. Наоборот, все кажется легко.

Пока греется вода для чая, Ишак рассказывает мне о любопытном явлении, замеченном им совсем недавно, когда мы шли по плато.

— Я брел как истукан, и мне все время казалось, что позади слышны чьи-то шаги… Кто-то третий идет за нами. Я хотел даже тебе крикнуть, но язык не поворачивался. Украдкой я поглядывал назад, чтобы успокоиться. Но это ощущение все время возвращалось, как навязчивая идея. Потом все пришло в норму. Как раз в это время у тебя был припадок депрессии.

— Да… это доказывает, что на высоте ясность мышления катастрофически падает.

Мы чувствуем себя разбитыми, ноги дрожат, голова тяжелая. Сквозь окружающие тучи пробивается солнце.

— Анг-Таркэ идет! — кричит Ишак, заметивший на снегу поднимающуюся по следу маленькую черную точку.

— Ура! Он поможет нам тащить все это хозяйство.

В сильном возбуждении мы забываем о прелестях спального мешка. С грехом пополам напяливаем на ноги замерзшие ботинки. Бивак свернут в рекордное время. Нагруженные, как верблюды, осторожно спускаемся по ненадежному снегу.

— Салям, Анг-Таркэ!

— Tired, sir?^[47]

Он хочет все взвалить на себя! Плечи у меня буквально перепилены лямками, и противиться соблазну — просто пытка. Однако благоразумнее будет распределить груз поровну.

— Вперед!

Мы скатываемся по лавиноопасным склонам, не внушающим мне сейчас никакого доверия. Вот и гребень — кошмар Террая. Лыжи на месте.

Анг-Таркэ спускается до лагеря пешком, в то время как мы на малой скорости выписываем по ненадежному снегу великолепные повороты.

На следующий день нас встречают в Тукуче с триумфом. Террай, спустившийся накануне, чувствует себя лучше, однако его усталость еще не прошла. Товарищи забрасывают нас вопросами:

— Так как же с Дхаулагири, какие перспективы?

— Куда он спускается, этот северный склон?

— На луну!..

Восточный ледник

За исключением Кузи и Шаца все в сборе. Прекрасный случай, чтобы обсудить создавшееся положение.

Удо сообщает, что 27 апреля он поднялся на седловину в гребне, показавшуюся нам столь обнадеживающей, когда мы впервые увидели ее из Лете^[48].

— Тяжело, конечно, но носильщики все же пройдут. Оттуда видна Аннапурна… но так далеко! Наверху видны гребни, в ущелье Миристи-Кхола спускается ребро. Может быть…

— А перевал?

— Не видно никаких Тиличо! Я там остановился, отпустив других вперед.

— В конце концов, — говорю я после паузы, — перед нами три задачи. Что касается Дхаулагири, нужно исследовать северную часть и подходы к ней. Разведка, которую мы сделали с Ишаком, лишь приподняла край завесы, но отнюдь не разрешила всего вопроса.

— Это не вопрос, это тайна, — говорит Ишак. — У меня на этот счет есть кое-какие мыслишки, но, очевидно, надо посмотреть на месте.

— Значит, нужно сделать еще одну разведку. Это и далеко и высоко. Придется здорово поднажать!

— Включай и меня, как только я буду в состоянии двигаться, — говорит Террай. — Мне надоело болеть. В последний раз, когда я был с Морисом и Ишаком, я «дошел». Требую реванша. Через два дня я буду в полной форме…

— Не хочу навязываться, — вступает в разговор Удо, — но, признаться, мне бы тоже хотелось пойти. Я здесь только и делаю, что раздаю лекарства тукучским «пациентам».

— Престиж, старина! Не забывай. А потом, ты ведь только что вернулся!

— Наш престиж настолько велик, что может обойтись пару дней и без меня.

— Так что же, тебя уже более не забавляют ответы хорошеньких непальских девушек, когда ты допытываешься, нет ли у них лихорадки? — смеясь, спрашивает Нуаель.

— Знаешь ли, экзотика постепенно теряет свою привлекательность.

— Ну, коли так, пойдем вдвоем, — решает Террай.

— Идет!

— Предупреждаю, — говорит Террай, — я пойду до конца!

— Пойдем вместе.

— Как бы ни было это далеко, сколько бы ни пришлось пройти перевалов, какие бы трудности ни встретились, я не остановлюсь.

— Достаточно будет всем добраться до такого места, откуда можно зарисовать всю северную часть Дхаулагири, — говорю я.

— Хорошо, — отвечает Террай, — но мы должны быть во всеоружии. Мне нужны два шерпа, шесть носильщиков, которых можно нанять здесь, и по крайней мере на восемь дней продуктов…

— Это все мы обсудим подробно.

— Вторая задача? — спрашивает Ляшеналь. Видимо, лихорадочный приступ деятельности Террая заразил и его.

— Вторая задача — Аннапурна. Нужно выяснить вопрос с ней, однако, прежде чем что-либо предпринимать, необходимо дождаться возвращения Кузи и Шаца. Что касается третьей задачи…