Аннета

Дааа… Он немного похихикал, вспоминая этих гордых королев, вымаливающих у него каплю ласки. И готовых взамен на что угодно. Предать собственного мужа и даже детей. Шлюхи… Они заслужили то, что получили, сполна…

Он правил мудро. Налоги были приемлемыми и разумными, а доходы подданных достаточными для достойной жизни. Его служба безопасности, разведка и жандармерия признаны лучшими во всём мире. На улицах его городов спокойно и безопасно.

Суды работают быстро и без проволочек, разрешая тяжбы по справедливости. В каждом, даже самом маленьком поселении, есть лекарня, баня и школа. За счёт королевства оборудованы разнообразные площадки для физического развития, а общественные библиотеки ломятся от книг.

Его подданные веселы и здоровы. Они молятся о его здравии и называют детей в его честь. Отчасти и их молитвами он протянул столь долго. Он любил жизнь и наслаждался ею, не отказывая себе ни в одном удовольствии из существующих. Иногда перегибал палку. Но ему всё прощалось. Ему единственному из всего королевства можно было всё.

Почему было? Ему и сейчас можно всё. Шутка судьбы в том, что ему ничего не нужно. Ему не нужна даже сама жизнь. Потому что он больше не мужчина. Он просто существо. Бесполое старое слабое ничтожное существо. Прозрачная старческая слеза медленно скатилась по пергаменту впалой щеки.

Слеза достигла края подбородка и упала на цветной мозаичный пол. Золотого цвета капля, дремавшая в его теле долгие десятилетия, встрепенулась и стремительно запульсировала, вдруг ожив в его ладони. Он долго смотрел на крошечное солнце, сияющее ликующим светом под тонкой старческой кожей.

Солнце звало его, звало и манило к свету новой прекрасной жизни. На миг он вдруг увидел её. Её, ту самую, что подарила ему золотую каплю когда-то. Когда-то столь давно, словно этого и не было вовсе. Словно это был всего лишь сон, прекрасный и недостижимый. Едва видимый сквозь толщу реки времени, единственной, куда никому не дано войти дважды.

Но разошлись на краткий миг великие воды безжалостного времени. Бережно подхватили и понесли древнего беспомощного старца могучие крылья памяти туда, в тот самый день. Яркий, солнечный, счастливо-торжественный день. День, в который ему исполнилось двадцать лет…

Глава 20 ОН

Луис Артур Эдмунд Даниэль Кеннет…

Двадцатилетие наследного принца великого королевства отмечалось со всеми присущими случаю пышностью и помпой. Счастливые родители не могли налюбоваться на сына. Статный светловолосый юноша, казалось, не имел даже малейших изъянов в идеальном совершенстве духа и тела.

Того же мнения придерживались и многочисленные гости, заполонившие дворец. «Не рождала ещё земля наша столь прекрасного юношу», – шептались пожившие представители высшего света. «Он вполне компанейский парень, невзирая на слишком идеальную внешность», – говорили, слегка завидуя, молодые лорды. «Ах, какой же он красавчик…» – шептались, краснея, молодые леди. «Он блистателен. Он разобьёт множество сердец…» – предрекали дамы в возрасте…

Огромный зал приёмов был украшен множеством живых цветов, хотя на дворе и стояла зима. Столы ломились от изысканных яств и многолетних выдержанных вин; музыканты без устали играли прекрасные мелодии; дамы сверкали обилием драгоценностей, а мужчины в строгих фраках радовали глаз безупречными манерами аристократов.

В огромном дворцовом парке всё было готово для роскошного фейерверка в честь именинника. Ждали лишь наступления темноты. Но до темна было ещё далеко. Роскошный зимний день не собирался уступать свои права. Пушистый снег ослепительно искрился на не по-зимнему ярком солнце.

– Это солнце в честь нашего принца… – говорили в плотной толпе простого народа, что с утра стоял у стен дворца в надежде увидеть молодого принца хотя бы краем глаза.

– Ах, говорят, он такоой необыкновенный красавчик… – шептались молодые краснощёкие хохотушки, – ааах, каким бы это было счастьем увидеть его!

– Говорят, он силён и отважен, как снежный барс, – переговаривались между собой крепкие парни в лихо заломленных по последней моде беретах, украшенных перьями собственноручно подстреленных птиц.

***

– Сынок, – любуясь сыном, подозвала юношу королева, довольно зардевшись от законной материнской гордости.

– Да, мама, – склонил перед ней белокурую голову принц.

– Поди, выйди на балкон. Народ должен видеть тебя…

Гости с умилением наблюдали, как их будущий король уважительно поцеловал руку своей матери и улыбнулся ей, отвечая что-то.

– Ах, какая у него неотразимая улыбка… – прошептала юная прелестная леди Грэйс своей лучшей подруге, некрасивой невзрачной леди Долорес.

– Он и без улыбки сшибает наповал таких дурочек, как ты, – отрезала прагматичная, совершенно не политкорректная Долорес Бимберанд.

– Можно подумать, такая умница, как ты, имеет хоть малейший шанс устоять, – ощетинилась хрупкая изящная шатенка, скорчив подходящую случаю прелестную гримаску.

– По крайней мере, мне хватает ума не питать ложных надежд. В отличие от некоторых, – не осталась в долгу Долорес.