Аннигиляция

Небольшая заблокированная часть её командной строки могла производить спонтанную рекомбинацию, процесс, называемый (что достаточно иронично) генетическим программированием. Столкнувшись с проблемой, его бабушка могла самостоятельно направить генетический алгоритм на группу предварительно запрограммированных локально принимаемых решений. Потом она могла комбинировать и перераспределять эти ответы как строки фиксированной длины, чтобы вывести совершенно новое решение, которое никогда раньше не приводилось от пользователя к ней или наоборот. Каждая итерация производила дочерние строки, которые содержали в себе данные из нескольких родительских строк. Быстрее, чем настоящая бабушка сделала бы глоток чая, Лиат могла произвести сотни и тысячи итераций, большинство «детей» которых были бы бесполезными мутациями, сломанными фрагментами или тупиковыми строками, и всё же каждое «поколение» она приближалась к успешному результату, пока одна из строк не достигала полного соответствия тому, о чём спрашивал её бедный тугодум внук. Это было похоже на сбор всех мартышек в одной комнате, требование создания «Гамлета», насильственное выведение среди них лучших авторов и безжалостное уничтожение тех, кто не смог воспроизвести меланхоличного датчанина. Ключевыми были определения соответствия, оптимальности и успешности, что и позволяло создавать необычные беседы. Машинное понимание соответствия не всегда совпадало с преставлениями органика о нормальном совете от бабушки. Будучи ребёнком, Сенна как-то спросил Лиат'Нир, будет ли он когда-нибудь по-настоящему счастлив. Она обдумала и ответила: «Дорогой мой, ты ведь знаешь, что я тебя люблю. Но жизнь долгая и сложная, и ты уже достаточно взрослый для правды: ты не будешь счастлив, пока не установишь значительно улучшенный основной процессор, не дефрагментируешь системный диск и не расширишь оперативную память». Сначала он расстроился. Выключил её и убежал на торговую палубу размышлять о том, что его никто не понимает. Но, в конце концов, это был не самый худший совет в его жизни. А иногда она выдавала такие логические цепочки, которые он бы сам сплести не смог.

Иногда она выдавала полную тарабарщину. Как раз перед тем, как присоединиться к «Недас», Сенна спросил, увидит ли он когда-нибудь родину кварианцев своими глазами. Лиат'Нир ответила: «Иди порыбачь» и не стала уточнять дальше. Он всё ещё так и не придумал, как расшифровать эту фразу.

Сенна решил, что это не похоже на репликацию вируса. Вирус прикрепляется к поверхностным рецепторам клетки хозяина, проникает через её мембрану и связывает свою ДНК с ДНК клетки, размножаясь до тех пор, пока клетка не разрушится. Процесс повторяется с новыми вирусными клетками, которые содержат в себе ДНК хозяина, — мутации. Некоторые слишком малы, чтобы успокоить несчастного ребёнка, некоторые несут в себе бессмыслицу, некоторые, возможно, по-своему идеальны. Больше приспособлены к распространению инфекции, чем прошлое поколение, сильнее, адаптированнее, способны колонизировать другие части тела.

С точки зрения искусственного интеллекта подобное решение проблем было сродни первому камню, который взял в руки протокварианец, чтобы разбить скорлупу первого фа иня и добыть из него орех. Это было просто и примитивно. Тем не менее на этом строилось… всё. Генетическое программирование было примитивным основным блоком машины, которая действительно могла размышлять. Лиат'Нир в той её части, которая могла в некотором смысле воображать уникальные ответы, выходила за рамки ограничений, её использование прямо очерчивалось словесным разговором, а алгоритмы были надёжно закрыты от остальных функций.

Используя её личное имя, а не «бабушка», вместе с командной фразой «У меня проблема», Сенна давал ей разрешение на использование этой части кода.

Лиат закатила глаза.

— Как обычно, ке'сед.

Она всегда его так называла. Так говорили о слепых новорождённых детёнышах кораха — животного, похожего на плотоядного барана с крупными рогами, чьё брюхо всегда было покрыто сине-зелёной пыльцой вьющегося папоротника и оболочками семян, которые он проносил по горам. На Раннохе не было опыляющих насекомых, и весь местный скот существовал в нелёгком и зачастую неблагодарном симбиозе. Сенна не знал, называла ли она так же тех, кто до него был хранителем предка-ВИ, и каждый раз, когда он был почти готов это спросить, одёргивал себя, потому что не хотел этого знать. Произнесённая фраза также служила подтверждением, что ВИ открыл доступ к более творческому программированию.

— Клянусь, в день, когда ты начнёшь заботиться о себе самостоятельно, все звёзды станут сверхновыми, а Вселенной настанет конец.