Annotation

Пульсирующая боль разрывала изнутри и отдавалась в голове. Настя дергалась, стараясь вытолкнуть из себя то мерзкое и скользкое, что врывалось в нее сильно и безжалостно, не понимая, что этим лишь усиливает пытку. Расправа становилась жестокой, а мучители изощреннее. На третьем человеке девочка сбилась со счета и потеряла сознание. Когда пришла в себя, поняла, что лежит на полу, лицом вниз. Было тихо, только где-то наверху что-то потрескивало. Тянуло гарью. Она, почти совсем лишенная сил, тяжело поднялась, обтерла юбкой ноги.

И оглянулась вокруг себя, замерев в этом мгновении.

Это после завернутая в покрывало фигурка брела среди деревьев в сторону трассы. Это после она оглянулась на полпути, чтобы увидеть, как полыхает ее дом, в котором сгорают ее папа, мама и вся ее жизнь. Это после она поклялась себе, что однажды отомстит тому, кто сотворил это с ними. Но в ту минуту она стояла среди дыма и огня и видела только труп отца, и знала, что наверху тело матери ждет, когда его сожрет пламя.

Потом она тоже почти ничего не помнила.

Помнила только хриплый вопль тормозов на асфальте. Молодого мужчину, выбежавшего из автомобиля, едва не сбившего ее. Его перепуганный карий взгляд, когда он понял, что девочка, сидевшая на голой земле, едва ли слышит, что он кричит ей. И помнила его имя — Алексей Власов.

В следующий раз сознание вернулось к ней уже в ожоговом центре. И именно тогда на свет появилась Анна Протасова, а Анастасия Петровна Горина была объявлена погибшей вместе со своими родителями.

Глава 3. Танец маленьких лебедей

200_ год

Осень грязными клочьями раздирала воздух серой листвой. Виктор Иванович Закс, генеральный директор и один из основных держателей акций корпорации «ZG Capital Group» устало смотрел в окно своего кабинета, откуда открывался шикарный вид на город — один из лучших в Питере. Он мог позволить себе этот вид. Он мог позволить себе все на свете. И мог позволить себе не становиться от этого ни минуты счастливее.

Октябрь полыхал закатом. Закаты он любил. Когда стекла домов окрашивались огненным цветом, и он знал, что стекла здания «ZG Capital Group» тоже полыхают, то чувствовал странное умиротворение и сопричастность к этому октябрю. Еще он любил эти минуты в конце рабочего дня, когда шум стихал, и он оставался один.

Коньяк в бокале красовался на столе, отражая золотистые солнечные лучи. И Закс не спешил подносить его к губам. Четко очерченный рот его улыбался мимолетной улыбкой, какую человек замечает за собой редко. Может быть, потому что? улыбаясь вот так, не замечая, человек перестает быть кем-то другим. И выглядит таким, каков он есть внутри себя.

Тишину разорвал телефонный звонок. Закс нехотя потянулся к мобильному. Лиза. Жена.

— Привет, — голос в мобильном был спокойным. При желании в нем можно было расслышать нотки радости. Но этого желания не испытывала ни Лиза, ни ее муж. — Ты еще на работе?

— Да куда ж мне деться? — мягко ответил Виктор, но эта мягкость была ему присуща тогда, когда он не желал, чтобы разговор затянулся. — Привет. Что у тебя?

— Мама в клинике. Врачи не говорят ничего определенного, — она помолчала. — Вить, я не знаю, когда вернусь.

— Ну хочешь, прилечу к тебе в выходные? — оба знали, что никто никуда не полетит. Но он всегда спрашивал. Она всегда говорила, что не нужно.

— Нет, пока не надо. Но спасибо.

— Лиз, ты как вообще? — еще один дежурный очень правильный вопрос.

— Нормально.

— Соня рядом? Андрей сказал, пока без него обойдетесь.

— Понятно. Андрею виднее. А мама его спрашивает каждый день… Ладно, Вить. Я пойду. Не работай много.

— Не буду. Я сворачиваюсь и домой. Устал, как собака. Держись там. Люблю тебя, — еще одна обязательная фраза в программе минимум. Финальный аккорд.

— И я. До завтра, — ответила Лиза.

— До завтра.

Он отключился первым. Нажатие кнопки, и свободен.

Их отношения давно устоялись, и обоим не были в тягость. Жили параллельно друг другу. Нет, не вместе, но рядом. Сосуществовали. Она не лезла в его жизнь. Он не лез в ее. Регулярно трахались. Закса устраивало. Надеялся, что устраивало и Лизу. Впрочем, обычных для женщин страданий, истерик и рассудифилиса она не устраивала, за что он был ей весьма благодарен. Он не особенно гулял. Если случалось, она делала вид, что не знает. Нормальные отношения, выдержанные годами. Знакомы они были всю жизнь. Встречались пять лет. Расписались два года назад. Как положено. Платье, торт, ресторан, венчание в церкви. Андрей был доволен, Мария Алексеевна растроганно держала платочек у глаз, бухая Соня была застукана целующейся с шофером. Еле отвадили.

Но, по сути, этот брак ничего не изменил. Их отношения давно перестали быть чем-то, в чем оба нуждались.