Аномалии.INFERNO

Немногим позже молчаливая женщина, принадлежащая к монголоидной расе, не испугавшаяся вида человеческих останков, сняла темную рясу с неизвестного террориста и обнаружила на плече у него татуировку в виде портрета Хрущева с терновым венком на голове.

— Созидающие суицид… — произнесла она про себя. Затем она отошла от тела, вероятно, не желая находиться рядом с трупом заклятого врага, пока что неизвестного основной массе новопосвященных.

— В этом никто и не сомневался!.. — послышалось из зала.

— Пришло время нанести ответный визит! — твердо и громко сказал Саша.

Саша сошел с трибуны и подошел к одному из шкафов, коих было несколько в дальней части помещения — бывшем красном уголке. Вероятно, в лучшие времена в них хранилась всякая агитационно-революционная утварь — теперь же Саша хранил там честно и нечестно добытое оружие. Смахнув следы последователя враждебного культа с двери шкафа, Саша аккуратно положил на верхнюю полку так и не взорвавшуюся гранату. Затем он достал несколько пистолетов и произнес:

— Теперь мне нужны пять человек: самых смелых и не дорожащих своей жизнью. — Он положил оружие на один из стульев. — Остальные могут идти.

Зал наполнился голосами и шевелением. На этот раз заседание общества ИВЧ-фашистов было кратковременным из-за возможной опасности со стороны противников. Как и требовалось, в зале осталось шесть человек, включая Александра. Среди добровольцев оказалось две девушки и три парня. И на лицах их написано было, что они не остановятся ни перед чем на пути достижения поставленной цели…

— Ганс, я не думаю, что это планировалось как теракт со стороны созидающих… — сказал Александр парню в пальто и шляпе. Тот в ответ кивнул головой, подняв воротник. — Тем более они послали к нам человека — свое низшее звено.

— Если бы они хотели нас убить, зная место наших собраний, это бы не составило особого труда. Скорее, они просто дали знать, что война опять началась, и они хотят выбрать нечто более изощренное, нежели взрыв гранатой… — произнесла скуластая женщина, осматривавшая перед этим тело врага. Остальные рассматривали пахнущее промышленной смазкой оружие.

— У тебя есть план? — спросила женщина у молчаливого Ганса, не издававшего абсолютно никаких звуков.

Он медленно помотал головой, но всем своим видом был готов показать, что вскоре данный вопрос разрешиться. В следующий раз они впятером соберутся уже в другом месте и уже для обсуждения конкретной операции. Там они должны будут решить, как им совершить ответный визит в зловещие чертоги Святого Початка, возглавляющий некий странный храм имени Создания и Суицида.

3

Городские свалки всегда были отражением человеческой жизни, ее истории и внутреннего опыта. Львович, у которого, кажется, не было имени, капался ежедневно в мусоре и на вопрос сторожа и его придворных «какого х… он здесь делает?» отвечал, что на него возложена миссия высшими силами найти недостающий компонент какого-то «очень странного и приторного механизма трансформации человеческого счастья». Сторожа, которые иногда являлись то из мусора, то с неба, услышав ответ, тут же испарялись, оставляя Львовича за его чересчур важной работой.

В общем, на Львовича, облаченного в одни лохмотья, внимания почти никто уже не обращал. Он, словно обожающий свою работу гарболог,[2] тщательно вскрывал каждый кубометр мусорного покрытия и с педантичностью зоолога, готового защитить докторскую диссертацию, перебирал это свидетельство существования человечества.

Иногда у него возникали мысли, что где-то там, в недрах мусора, среди старых телевизоров, объедков, кусков металла и расчлененных тел, где-то прячется, улыбаясь, его душа.

Львович очень переживал, когда рядом с его раскопками появлялись другие люди, преимущественно, бомжи. Львович не любил людей, тем более живых, поэтому предпочитал никого не допускать к своим тайным занятиям.